Не влюбляйтесь в негодяев

— А вы всегда думаете только о сексе?

— Не всегда. Но когда красивая девушка в вызывающем платье губами снимает крышку с помады — да, думаю.

— В вызывающем? — опешила я. — Чем это оно вызывающее?

— Например, цветом.

— Ну и всё, — сказала я недовольно. — Или на вас красный цвет действует, как на быка?

Юрьевский нахмурился.

— Договоритесь, Крылова.

— С америкосами? — я сделала вид, что не понимаю его. — Конечно, договорюсь, даже не волнуйтесь.

Он ухмыльнулся и покачал головой.

— Мало я вас обрабатывал, Света. Надо ещё.

Блин. Ну почему, почему в этот момент, когда он сказал это, я до ужаса возбудилась? Да к тому же и губы облизнула.

Юрьевский проводил взглядом мой язычок и сказал так спокойно, будто говорил не ужасную пошлость, а сводку погоды зачитывал:

— Думаю, ваши губки умеют работать не только с помадой, но и с членом. Я прав?

Да что же это такое, Света. Что с тобой?! Ты всегда была приличной девочкой, а тут вдруг… Стоишь и представляешь, каково это — делать ему минет.

С ума сошла.

Точно к психологу надо. А лучше сразу к психиатру…

— Не ваше дело, — буркнула я, опустила глаза, подхватила папку с бумагами и выскочила из переговорной.

И те несколько секунд, что я шлёпала до двери, я чувствовала взгляд Юрьевского на своей заднице.

Проклятье!

* * *

Пришедший после ужино-обеда с америкосами Мишин рассказал мне по секрету, что они в восторге и готовы чуть ли не ноги мне целовать. Попросил дорабатывать проект вместе с дизайнерами и удалился в кабинет генерального. А я под шумок сбежала с работы, благо рабочий день уже закончился.

Дома на меня опять накатила тоска. Вроде говорят — дома и стены помогают, но оказывается, не всегда. Иногда очень хочется сбежать от этих самых стен. И не видеть ничего, что напоминало бы о случившемся.

Резко захотелось выпить, и я решила, что оставаться дома больше нельзя. Оделась потеплее и выскочила на улицу.

Воздух сразу охладил щёки, чуть заморозил мою тоску. Хотя мороза на улице не было — плюс один, не меньше. Унылый серый ноябрь. Хотя теперь уже чёрный — стемнело довольно давно.

Я решительно направилась куда глаза глядят — погуляю по району, авось легче станет. Но меня вдруг окликнули:

— Света!

Видимо, идея с прогулкой всё же была неудачной.

Неподалеку от подъезда, переминаясь с ноги на ногу, стоял Андрей. Увидев его, я отвернулась и зашагала в противоположную сторону, не говоря ни слова.

— Света! — он метнулся за мной, попытался взять за руку, но я выдернула свою ладонь. Кожа у моего почти бывшего мужа была холодная, видимо, долго ждал и замёрз. — Пожалуйста, давай поговорим!

— Отстань, бога ради, — сказала я усталым голосом. — Я вышла прогуляться, только чтобы не думать. А ты сейчас опять меня собьёшь с пути к успокоению. Потом хрен уснёшь. А мне завтра на работу.

— Света…

Я всё-таки остановилась, уставилась на Андрея.

Выглядел он плохо. Глубокие карие глаза, которые я когда-то так любила, лихорадочно блестели, под ними залегли тени. И он будто бы похудел.

И нос до сих пор чуть опухший…

— Ну что тебе от меня надо? — вздохнула я. — Вещи хочешь забрать?

Андрей покачал головой.

— Нет. Я вернуться хочу.

— Чего? — я даже сделала шаг назад. — Ты чего говоришь такое? Совсем сдурел?!

— Свет… — он приблизился ко мне, вновь попытался взять за руку, я опять не далась. — Я тебя люблю. Не Сашку. Ты меня тогда не дослушала…

— Я и сейчас не хочу слушать, — перебила я Андрея. — Мне до этого дела нет. У Сашки будет ребёнок, твой ребёнок. Вы меня год обманывали. По-твоему, это можно забыть и простить?!

Кажется, я начала плакать.

— Я понимаю, Свет, понимаю…

— Да ни хрена ты не понимаешь! — завопила я, подошла ближе и треснула его по щеке. Сильно. — Ни чёртового ё***ого хрена ты не понимаешь! Я тебя ни видеть, ни слышать не хочу. А ты — вернуться! Тошнит меня от тебя!! Так понятнее?! Тошнит!

Андрей перехватил мою руку, которой я только что его била, притянул к себе и обнял — сильно-сильно.

Раньше я так любила его объятия. С них ведь всё и началось. Я рассказывала ему про родителей, и он меня обнял. Молча слушал, гладил по спине и обнимал.

— Уходи, — прошептала я в его пальто, глотая слёзы. — Думаешь, я такая глупая? Я знаю, что ты её не любишь. Но Сашка-то тебя любит. И ты теперь за неё в ответе. За неё и за ребёнка.

— Я не хотел причинять тебе боль, Свет, — шепнул Андрей мне в волосы. — Правда, не хотел. В первый раз это по пьяни случилось, а потом Сашка как специально…

— Она и специально, — я засмеялась. — Она же тебя любит с пятнадцати лет. Вот и решила завоевать. А на войне все средства хороши.

— Пожалуйста, прости, — он приподнял мою голову, заглянул в глаза. — Пожалуйста, Свет.

— Я тебя прощу, — сказала я спокойно. — И Сашку тоже. Но не сейчас, а просто… когда-нибудь. Может быть, через год. Или через десять лет. Я не знаю. Но не сейчас. А сейчас… просто уходи.

Андрей хотел поцеловать меня, но я не далась. Отвернулась, и его губы только коснулись щеки.

— Я люблю тебя, Свет.

— Теперь это уже не важно, — ответила я глухо, вывернулась из его рук и зашагала обратно к подъезду.

Прогулки точно не получится. Поэтому… будем пить. И смотреть мелодрамы.