Не вместо (СИ)

— Нет, не хочет, — внезапно вмешивается Тиффани, но я выставляю в ее сторону раскрытую ладонь, молча веля заткнуться. Не хватало еще выслушивать всю родню Фейрстаха, не подозревающую о наших договоренностях и не имеющую к ним отношения!

— Да пошел ты, Стефан Фейрстах. Не вздумай снова приближаться ко мне. Если ты еще хоть раз попытаешься со мной заговорить, вслух ли, шепотом ли, да даже по переписке… — Голос срывается, желание разреветься становится почти непреодолимым. В прошлый раз он не сказал мне о Джеймсе ни единого слова, и я, как дура, подумала, что этот мудак на моей стороне. Но он не моему брату хотел помочь, а Заккери Эммерсону! — Я сделаю все, чтобы ты убрался из этого штата обратно в ваш криминальный Бостон, где тебе самое место, — презрительно кривя губы, я приближаюсь к нему чуть ли не вплотную. — Нет, Стефан, меня не только мои дела интересуют. Но у меня хватает ума не совать нос туда, куда не просили. Я читала твое университетское досье: наркоторговец, соучастник убийства. Оправдали тебя или нет — это все было. И такой человек пытается судить моего брата? — заканчиваю я хриплым шепотом.

По восковому лицу Стефана я понимаю, что он не собирался меня добивать. Скорее всего, ляпнул не подумав, а сдачу получил намного сильнее, но дело сделано. Я не привыкла сожалеть о содеянном. Если прочь — то прочь.

Мельком оглядев напоследок его необычайно красивое лицо и чувствуя, как в груди что-то болезненно сжимается от разочарования, я разворачиваюсь и иду к выходу.

— Ты не можешь запретить мне с тобой говорить! — кричит он вслед.

— Поверь, могу, — тяну я от порога. — Мне самой дважды грозили судебным запретом на приближение, забыл?

С этими словами я дергаю входную дверь и, смерив Стефана уничтожающим взглядом, вылетаю вон. Чтобы почти врезаться в Нортона Фейрстаха. Если, конечно, у этих двоих где-то не припрятан третий близнец.

— Еще один… такой же, — выплевываю я и, оглушительно стуча каблуками, направляюсь к воротам.

— Шерри! Шерил! — слышу я оклик Стефана. — Да блядь!

— Это еще что за стерва? — тот же голос, но интонации другие, спокойные. Норт, видимо.

Разумеется, я не оглядываюсь. Стерва или нет, по моим щекам струятся слезы.

Стефан

К числу моих несомненных талантов относится умение уничтожать даже то, что уничтожению, по логике вещей, не поддается. Небьющиеся чашки. Близость между близнецами. Полоумного маньяка. Своего отца. И Шерил Абрамс.

У Звездочки есть два больных места: Джеймс и Майлз. И если удары по последнему она переносит стойко, то брат — абсолютно неприкосновенное. Она не только не выносит, когда о нем говорят плохо, она не позволяет к его тайне даже приблизиться. Я был из числа посвященных. Двоих посвященных, ибо даже ее лучшие подруги, как я понял, не в курсе. Знал Майлз. Знал я. И я этим воспользовался. Иногда я что-нибудь натворю, а потом годами думаю, где в этот момент находился мой мозг. Мне правда кажется, что эта штука неведомым образом порой сбегает из моего тела, предоставляя ему возможность нажить неприятностей собственными силами.

Решено, как только в следующий раз со мной случится какая-нибудь пакость, я забью досками двери и окна, зальюсь вискарем по самые уши и не буду просыхать, пока не отпустит. Чтобы не сделать еще хуже.

Взгляд падает на жакет, который Шерри забыла, спеша вылететь из моего дома разъяренным ангелом мщения. Первое желание — вышвырнуть тряпку из дома прямо на газон, и пусть беспощадное калифорнийское солнце спалит его к хренам, но, раздраженно смяв вещицу в руках, я бросаю ее обратно. Я еще не настолько спятил, чтобы отыгрываться на девчачьих шмотках.

— Стеф, — осторожно начинает Тиффани. — Ты как?

— Нормально.

Норт в это время распахивает мой холодильник в поисках еды, как будто не знает, что у меня ее не бывает. И старательно делает вид, что совсем не прислушивается к разговору.

— Кто эта девушка?

— Вроде как наша университетская королева, — сухо сообщаю я. — Шерил Абрамс, дочка ректора, глава Дельты и все в этом духе. Местная Мэри Кравиц, короче.

— Меня скорее интересует, почему эта Шерил явилась к тебе домой, чтобы наорать. Обычно это делают на месте.

Этот разговор начинает бесить еще сильнее. Иррационально хочется схватиться за телефон и написать Звездочке, хоть умом я и понимаю, что она этот унизительный жест не оценит.

— А тебе-то что, Шалтай?

— Просто хочу понять, нужно ли озвучивать, что ты вляпался по уши.

Подавив порыв выгнать всех незваных родственничков вон, я зажимаю пальцами переносицу. Дыши, Стеф, одну ты уже, считай, выгнал. И быстренько об этом пожалел.

Я раньше всегда думал, что весь отстой в моей жизни из-за отца и Баса. Разобрался с ними, уехал на другой конец США, но так ничего и не поправил. Несмотря на то, что у меня легко складываются отношения с другими студентами, а в особенности со студентками, чувство неустойчивости никуда не исчезло. И изматывающее одиночество никуда не девается. Это как раз можно объяснить, но не совсем.