(Не)военная тайна, или Выжить в тайге и не забеременеть

Черт с ней. Я, проигнорировав обоих, молча развернулся и быстрым шагом пошел в гараж. Настя побежала следом, завернув при этом в дежурку. Молодец. Нам с ней рация тоже нужна.

Девушка ждала меня у входа в боксы, пока я открывал ворота, заводил внедорожник старшины и выезжал на улицу.

Остановил машину, открыл дверь пассажирского сиденья, и стоило лишь Ворон ей хлопнуть, как мы сорвались с места. А буквально через пару секунд я почувствовал аромат цветочных духов. Ведьма. Стоило ей только сесть в машину, как та тут же наполнилась её запахом.

– Что говорит Курков? Сколько времени прошло, как Андрей приехал?

Настя поежилась, смотря на дорогу.

– Он не помнит точно, но больше получаса назад.

Я заматерился себе под нос, но Ворон все равно услышала.

– Думаешь, все так плохо?

– Надеюсь, что нет. Если Люба одета тепло, то, знаешь, даже за час в лесу при минус пятидесяти в нормальных валенках еще никто не замерзал.

Ворон опустила взгляд, и я, оторвавшись от дороги, проследил за ним. Настя смотрела на свои угги – черные, с россыпью белых жемчужин. Она прекрасно понимала, что её обувь далека от нормальной. Про её легкий пуховик и говорить не стоит. Здесь не Москва.

– У Любы вообще сапоги кожаные и на каблуках.

– Значит, хана твоей Любе, – не сдержался я. Неужели Викина кошка не могла начать рожать раньше? – А то понадевают зимой чулки и ходят, красуются.

– Откуда ты?

– Что? – не понял я и повернул голову в сторону Ворон.

– Откуда ты знаешь, что Люба носит чулки? – А взгляд при этом прожигает.

– Ворон, успокойся. Слава богу, я всего лишь видел. И прошел мимо. Так что отцовство мне не припишете, даже не надейтесь.

– Ах да, и тут ты весь само благородство: мимо одной прошел, с другой всего лишь дружишь. – Настя всплеснула руками, и я повернулся обратно к дороге. По ней по-прежнему тянулись свежие следы от шин машины старшины.

– Ворон, что ты от меня хочешь? – устало бросил ей, пытаясь не думать о её противном характере и столь заманчивом запахе, витающем в салоне.

– Да ничего я от тебя не хочу! – выкрикнула она и показательно отвернулась.

– Я смотрю, ты уже справилась со стрессом, а то даже два слова связать не могла.

– А у тебя прямо всегда холодный ум? – пробубнила девушка, не поворачивая головы в мою сторону и приобняв себя.

– Ну, в стрессовых ситуациях включается критическое мышление. Это нормально.

– Калинин, помолчи уже и на дорогу лучше смотри.

– Ты сама хотела поболтать.

– Я не поболтать хотела, а поговорить. Коль уж такой шанс. Ты почти три месяца от меня шарахаешься и разговариваешь сквозь зубы.

– Ну, допустим, два.

– Два? – Анастасия скинула угги и, подобрав на сиденье под себя ноги, опять повернулась в мою сторону.

– Ну, помнится мне, в августе ты и сама не жаждала со мной общаться.

– Да потому, что я думала! – закричала она, а потом резко замолчала. Я специально не смотрел на нее, но четко представлял, сколько злости и огня сейчас горело в ее глазах.

– Что думала? А, Ворон? Договаривай уже.

– Ты прекрасно знаешь, что я подумала. Вы же такие закадычные друзья: обнимашки, целовашки. Вика по-любому все тебе рассказала.

– Рассказала, – кивнул я.

– Тогда почему ты так себя ведёшь?

– А разве это что-то меняет?

– Ах! Ничего не меняет? Так, значит?

Складывалось ощущение, что она сейчас заплачет.

– Настя, как бы там ни было на самом деле, ты показала себя не с лучшей стороны, это…

– Выговор мне влепи. Двойку поставь. Не с лучшей стороны, – она передразнила меня, – зато ты верх благородства.

– Вот ты сейчас продолжаешь так же себя вести.

– Как так же?

– Как избалованная генеральская дочка! – не сдержался я и резко надавил по тормозам.

– Зачем ты остановился? – Я же ничего ей не ответил, взял фонарь, открыл дверь машины, а в спину мне доносился бессмысленный треп принцессы: – Лучше быть такой же избалованной, как я, чем таким твердолобым, как ты.

Я подсветил темные участки дороги. Мне не показалось. Вдоль дороги были следы – и мужские, судя по размеру, топчущиеся на месте, и женские. Ну точно. С каблуком. И эта дура пошла вперед. Не в обратную сторону, к заставе, а вперед. И вот как можно назвать такую глупую женщину, чтобы не заматериться?

Я услышал, как открылась дверь.

– Сиди в машине, – крикнул принцессе, – Люба ушла.

– Ты хочешь сказать, что мы её пропустили или… О боже! – Настя прикрыла рот ладонями и вытаращила на меня свои голубые глаза.

Я сел в машину и надавил на педаль газа.

– Я хочу сказать, что Люба пошла в сторону Соснового. И я очень надеюсь, что она не встретила по пути медведя, на которого ты намекаешь.

– Ты уверен? – тихо спросила девушка.

– Как я могу быть уверен? Настя! – Слишком непривычно опять общаться с ней, спустя почти три месяца. – Ты сама сколько раз слышала от командировочных парней, что в этом году много шатунов по границе ходит.

– Я не о том, – взмахнула руками Настя и тут же уткнулась лицом в ладони, – я про следы.

– Да, уверен.

– Это же… это же…

– Верх глупости, ты хотела сказать?

Она мотнула головой.

– Идиотизм?

Опять мотнула и обреченно произнесла:

– Это кретинизм, Рома.