(Не)военная тайна, или Выжить в тайге и не забеременеть

И так легко и соблазнительно звучало мое имя её голосом, что мне опять захотелось утащить девчонку куда-нибудь в уединенное место. Несмотря на её избалованность и вредный характер. Ведь есть же у нее плюсы. Она готовит хорошо. Да.

До сих пор помню её кофе и тушеную картошечку. Даже Вика такими вкусными ужинами меня не кормила.

Можно было бы погрузиться в воспоминания и попытаться отыскать еще парочку плюсов, существующих у Ворон, но на горизонте показалась фигура удаляющейся Любы.

Когда машина поравнялась с женщиной, я остановился и вышел, не глуша мотора. Люба смотрела на меня остекленевшими глазами.

– Давай руку. – Потянул противящуюся женщину на себя, приобняв, довел до машины, а затем аккуратно посадил на заднее сиденье.

– Ну ты как? Руки, ноги чувствуешь? Насколько сильно замерзла?

– Н-н-не знаю, – замотала головой женщина и зарыдала.

– Так, ладно. – Я захлопнул дверь и, обойдя машину, сел за руль. – Все равно у нас сейчас ничего с собой нет. Что скажете, женщины, куда едем? – Настя нахмурилась, а Любовь попыталась прекратить плакать. – Обратно или на Сосновый?

– А м-м-можно? – неуверенно произнесла Рассохина, и мне захотелось убить её недомужа.

– Нужно. Все, поехали.

По-хорошему, Любе нужно было в Кастрюлино, сразу в больницу, не дай бог она отморозила что-то или как-то повредила ребенку. У меня в голове не укладывалось, сколько же нужно было выпить Андрею, чтобы додуматься до такого?

Да, безусловно, если он узнал о предательстве и измене, у него был повод возненавидеть её. Но чтобы в мороз зимой оставлять одну в лесу, да еще и беременную, – нет, в моей голове никак не могло такое уложиться.

Я переключил скорость на коробке передач и почувствовал, как на мою руку легла маленькая ладонь принцессы. Обжигающе теплая и мягкая, словно бархат. Мне понадобилась всего пара секунд, чтобы сделать выбор и принять решение.

Глава 14 Все тайное рано или поздно становится явным

Как же мне было страшно. Я была готова вцепиться в Калинина словно клещами, лишь бы он никуда не делся. Не скинул мою руку со своей, не отвернулся, не ушел. Как в тот раз…

Роман едва ощутимо вздрогнул, стоило мне прикоснуться к нему, я сама не поняла, как смогла уловить это. А потом потянулись длинные и казавшиеся мне бесконечными секунды ожидания, я бы, наверное, и до пяти сосчитать не успела, но сердце стучало как сумасшедшее, а воздух почему-то не доходил до легких. Мне было страшно. Очень.

И вот Рома вывернул свою ладонь и взял меня за руку, крепко ее сжав. У меня в тот момент закружилась голова и все поплыло перед глазами от накатившего облегчения. Я лишь прикусила губу и в ответ сжала его руку, тогда Калинин погладил меня подушечкой большого пальца. И все стало так просто и понятно, что хотелась закричать от нахлынувшей на меня безумной всепоглощающей радости.

– Насть, свяжись с парнями, скажи, что мы едем на Сосновый с Любой, а они пусть возвращаются на заставу.

Я кивнула и тут же ощутила, как в груди заныло, ведь придется отпустить Романа. Через силу, вынуждая себя, я высвободила из его захвата руку и потянулась к рации.

После того как связалась с подчиненными, не успела еще положить рацию, как Роман сам поймал мою руку. Я не стала сдерживать улыбку, радость переполняла меня настолько, что, не были бы обстоятельства такими печальными, хохотала бы в голос. Оглянулась посмотреть на Любу – та спала.

– Как ты думаешь, это плохо, что она уснула?

– Это закономерно: она согрелась и уснула. Плохо было бы, если бы она вырубилась в лесу.

Все оставшуюся дорогу мы молчали, на внешних воротах Соснового нас встречали – местный начальник, на лице которого было написано явное недовольство происходящим.

– Не сейчас, Максим. Приедем на заставу – поговорим.

И мужчины правда, стоило только машинам заехать на территорию, скрылись в здании заставы. Я пересела на заднее сиденье и легонько потрясла Любу за плечо. Она вздрогнула и распахнула заплаканные глаза. Женщина была ненакрашенной, и я впервые заметила, какая она хорошенькая без тонны косметики. Даже распухший красный нос и такие же малиновые щеки шли ей больше, чем широкие угольные брови и толстые ресницы.

– Как ты?

– Не знаю, пальцы на ногах как будто распухли и покалывает.

– Не немеют? Я слышала, это первые признаки серьезного обморожения.

Люба выпучила на меня в испуге глаза.

– А есть еще не серьезное?

– Так же как и ожогов, есть разные степени, Люба, я не врач, знаю лишь, что первая степень практически неопасная и проходит сама собой. Пойдем лучше в здание, – я мотнула головой, – в приежку, я не знаю, и посмотрим, что там с твоими ногами.

– Пойдем только в Досы.

– Тебе есть к кому?

За три месяца я была на этой заставе в четвертый раз и не успела ни с кем познакомиться. Знала лишь начальника заставы, его зама, старшину и штатного водителя.

– Да-да. К Чебрицову, он напротив старшины на первом этаже живет.