(не)вольная невеста

– Знаешь, то же самое ты говорил и демонам. Для них разговор закончился не очень хорошо.

Дарт наклонился, опираясь на подлокотники, и заглянул мне в глаза.

– Я не причиню тебе вреда, помнишь? Все то, что я сделал сейчас, было именно для того, чтобы защитить тебя. Когда я просмотрел память Панирава, и увидел, что они замышляют… и как хотели поступить с тобой… я разозлился. Хотя, возможно, стоило предоставить тебе самой решать, как ты поступишь с заговорщиками. Ведь они твои подданные.

– Тогда объясни, что именно ты сделал? Как у тебя получается обходить защиту артефактов? – спросила я. – Ведь то, что на голове у Дарлера, не простая безделушка.

– Да, – Дарт подошел к демону, застывшему в кресле, и снял с его головы диадему. – Этот артефакт сродни твоему венцу разума. Только венец усиливает мощь ментальной атаки, а этот, наоборот, дает дополнительную защиту разуму.

– Но для тебя не помеха ни этот артефакт, ни венец разума, верно? – спросила я.

– Понимаешь, Рина, – Дарт посмотрел на меня. – Невозможно придумать защиту, которая убережет от всех опасностей. То же самое можно сказать и о том, что на любой меч найдется свой щит. Вы, демоны, считаете, что достигли высот в магии разума. Но ты должна всегда помнить, что на любую силу всегда есть другая сила.

Да, я помню, что Дарлер сказал, что Панирав – один из самых могущественных менталистов среди ригаров. И еще он добавил, что Дарт сильнее, раз с такой легкостью занял его тело.

А теперь вопрос на миллион долларов – какой же мощью обладает обычный с виду дроу, если демоны считаются априори сильнее эльфов?

Или поставим вопрос иначе – кто такой Дарт, если ему нипочем даже ментальные артефакты высшего уровня?

Я нахмурилась и покосилась на безмолвного и неподвижного Дарлера. У него-то как раз есть ответ на этот вопрос. Только Дартаэль, или его тьма, очевидно, не хотят, чтобы он прозвучал.

Ладно, исходим из фактов. По словам самого Дарта, он тут направо и налево демонстрирует свою мощь только для того, чтобы защитить меня.

Ну… в детстве я всегда считала, что у золотой рыбки нужно просить не три желания, а силу, чтобы эти самые желания исполнять для себя самой.

– Что будем делать дальше? – спросила я, с милой улыбкой глядя на Дарта. – Мы ведь не оставим этих демонов просто так? Им ведь нужно… по крайней мере, стереть память?

– Все верно, ученица, – ответил эльф, протягивая мне руки и поднимая с кресла. – Ты сделаешь это сама?

– Я бы хотела научиться обходить защиту артефактов так, как это делаешь ты, – сказала я. – Научишь меня?

– Да, – легко согласился Дарт. – В тебе есть моя тьма, поэтому это не должно составить труда. Смотри, что нужно делать…

Эльф подошел к Дарлеру, надел на него диадему, и принялся за объяснения.

Со слов Дарта, все было очень легко и просто. Но уже через пять минут демонстраций  у меня нещадно разболелась голова. Эльф при помощи нескольких пассов создал в воздухе многоуровневую трехмерную проекцию того, что он назвал «хранилищем воспоминаний», и начал показывать, как сделать так, чтобы заменить одни события на другие, вымышленные. Главная сложность была в том, что воспоминания переплетались между собой, и чаще всего, стирая одни, приходилось сильно «редактировать» и другие.

Очень сложный, энергоемкий и требующий невероятной внимательности и сосредоточенности процесс. Я очень сильно старалась запоминать все в точности, ведь от знаний, как ни крути, может зависеть моя жизнь.

– А теперь самое главное, Рина, – сказал Дарт, подытоживая, – то, о чем я сейчас говорил, базируется на воздействии при помощи мысленных усилий. Этот метод должен быть тебе хорошо знаком, ведь им пользуетесь вы, демоны. Я же сейчас действовал немного иначе…

Говоря это, эльф сделал в воздухе небрежный жест кистью, и за его пальцами потянулся словно шлейф черного густого дыма. Он сформировался в жгут тьмы, который полетел к Дарлеру и, словно в фильме ужасов, впитался демону в глазницы.  

– У большинства существ нет и не может быть защиты от изначальной тьмы, – сказал Дарт. – Для нее нет препятствий, ни ментальных, ни физических. Именно поэтому попытки закрыться артефактами от меня ни имеют ни малейшего смысла.

Черт. Вот это новости. Я подумала-подумала и решила спросить прямо. Терять мне все равно нечего – все, что могло случиться, уже давно произошло. Нужно просто иметь смелость взглянуть правде в глаза.

Я и посмотрела. В глаза Дарту. И произнесла:

– У меня все не идут из головы слова Мирленора о том, что для тебя сломать волю принцессы Риниссии, и отдать ей любой приказ не составит никакого труда. Скажи, Дарт, что из того, что я думаю и чувствую – мои собственные мысли и эмоции, а что – внушенные тобой?

Я еще хотела добавить – а знаешь ли ты, кто я на самом деле? Но вот странность – не смогла. Ага, сюрприз – запрет, наложенный Гедраином, по-прежнему был на месте и, гадство такое, работал!