Не вошедшие в рай, или Поющие в терновнике

— собственно как и все дети в его возрасте, был очень подвижным и сидеть долго на одном месте казалось ему совершенно неестественным. Он выдержал не более пятнадцати минут, а затем стал потихоньку забавляться. Мальчик вдруг срывался с места, начинал бегать по лужайке, кувыркаться, заливисто при этом хохоча.

После часа ужасных мучений Элен, наконец, разрешила ему подойти. Он приблизился с интересом и опаской, словно ожидал увидеть на листе какое-нибудь чудовище, и уставился на бумагу. — Ну как? — спросила Элен. — Да ничего. Вроде похож, — ответил Жак.

— Послушайте, мадемуазель, не мог бы я вас попросить... Вернее, не могли бы вы поучить меня рисовать?

Элен задумалась. Ей очень хотелось продолжать работу над портретом, но, с другой стороны, она чувствовала себя обязанной этому мальчику. — А с чего это у тебя вдруг такое желание? — А оно вовсе и не вдруг, — Жак проявлял необычную для его возраста рассудительность.

— Я часто наблюдал за вами, и мне почему-то всегда хотелось тоже попробовать.

— Ну давай попробуем, если тебе так хочется. Сделаем какую-нибудь зарисовку и посмотрим,что из этого получится, а потом уж и решим. Возьми вот там карандаши и нарисуй что-нибудь. — Что? — Выбери какое-нибудь дерево... Ну, что-нибудь, что прямо перед глазами. Что тебе больше всего нравится. Скажем, хотя бы тот же платан, на котором ты сидел только что. Жак на секунду задумался, а потом взял карандаш. — Только вы отойдите, ладно? А то я буду смущаться, и получится хуже, чем могло бы. — Хорошо. Ты есть не хочешь? — спросила она его. — Нет. — Ну, тогда, с твоего позволения, пока ты занят, я немного перекушу. — Конечно. Не обращайте на меня внимания. Мальчик тут же принялся за работу. Сперва довольно нерешительно, но затем все увлеченнее и увлеченнее. Элен отошла в тень деревьев и достала из маленькой корзинки, прихваченной из дома, сэндвичи и банку кока-колы. Завтракая, она исподволь наблюдала за мальчиком. Тот полностью, с головой ушел в работу. Элен машинально отметила, что движения у Жака уверенные, хотя и немного резковатые. Он не просто рисовал, а будто вмазывал штрихи в картон. То и дело парнишка облизывал губы, склонял голову к плечу, щурился, придирчиво разглядывая свое творение. «Наверное, скажет, что рисунок не удался»,

— почему-то решила Элен. Она успела съесть свои припасы и прилегла немного отдохнуть. Но не прошло и десяти минут, как Жак прибежал к ней и протянул лист бумаги.

Элен бросила на рисунок короткий взгляд, затем посмотрела на мальчика, а потом, уже надолго, погрузилась в его творение. Рисунок поразил ее. Чувствовалось, что мальчик очень внимателен и наблюдателен. Он четко схватывал то, что видел. У него была едва ли не фотографическая память на детали. Жаку удалось необычайно точно передать движение ветвей на ветру. — Ты, точно, никогда не занимался рисованием? — недоверчиво осведомилась Элен. — Конечно, — ответил он немного обиженно.

— Зачем бы мне вас обманывать?

— Прости, я вовсе не хотела тебя обидеть. У тебя прекрасно получилось. — Нет, раньше я рисовал только дома, — закончил свою мысль Жак и тут же спросил: — Вам, правда, понравилось? — Конечно, — улыбнулась она. — Мне ведь тоже врать незачем. Элен долго не могла оторваться от его работы, удивляясь, как такой маленький ребенок смог так точно передать увиденную им часть природы. Потом она, повернувшись к Жаку,который, глядя на нее с надеждой, ожидал вынесения приговора, сказала: — Ну, что же. Ты очень хорошо справился. Я думаю, что могла бы позаниматься с тобой. Он вспыхнул от радости: — Правда, мадемуазель?! Я так благодарен вам! Элен улыбнулась: — Приходи завтра ко мне. Ты знаешь, где я живу? Он кивнул. — Ну вот. Придешь, и мы с тобой сразу же начнем заниматься. Если будешь стараться и слушаться меня, то из тебя со временем может получиться хороший художник. Мальчик был просто счастлив. — Ну, тогда я побегу, — сказал он. — Беги, беги. Жак сорвался с места и исчез со скоростью ветра, словно и не стоял рядом с ней всего секунду назад. Элен собрала вещи и тоже не спеша отправилась домой, наслаждаясь красотой деревьев, чистым небом и пением птиц. Она специально шагала не торопясь, смакуя момент, когда дома вновь раскроет мольберт, чтобы опять вернуться к работе. И если очень повезет, то вдохновение снова вернется к ней.

*