(Не)возможно? или Мой тайный миллионер

— Нет, не в порядке. Ты же знаешь своего отца — он ни за что не скажет, что у него какие-то проблемы. Вот и дотянул до последнего. Я не подозревала. У него часто болела голова, с молодости еще, я к этому уже привыкла. Не замечала, что он пьет таблетки почти постоянно. А три недели назад он упал в обморок во время лекции.

Мама замолчала, погрузившись в свои мысли.

— Что с ним? — спросила я, уже предугадывая ответ. Мама не стала бы так расстраиваться из-за обычной болезни.

— Рак. Глиобластома головного мозга. IV степень. Неоперабельная. И лечиться он отказывается.

— Почему?

— Говорит, что все равно бесполезно, только продлит свои и наши мучения. Не хочет провести последние дни в больнице.

— Но… — я хотела возразить, но, взглянув на маму, поняла, что она сама расстроена и недовольна папиным решением, и убеждать надо не ее. — Где он сейчас?

— В своей комнате. Из больницы его выписали, как только он написал отказ от лечения. Работает, говорит, что ему надо закончить какие-то исследования. Занятия, конечно, ему все отменили, он вообще на больничном, оформляют инвалидность. Но ты же его знаешь. Его работа для него важнее, чем здоровье. Или семья.

Мама встает, словно заканчивая разговор, заваривает чай, достает сладости из шкафа.

— Насколько ему плохо? Сколько еще… осталось?

— Он постоянно на таблетках, почти не ест — тошнит. Два раза был обморок, в последний раз с судорогами. Вряд ли он долго сможет ездить в университет. Но он будет работать из дома до последнего, ты же знаешь. Говорит, что несколько месяцев.

— Я хочу с ним поговорить.

— Конечно, только вряд ли ты сможешь его переубедить.

— Я попробую, — я встаю, собираясь пойти к отцу, но мама меня останавливает:

— Попей сначала чаю, а то остынет. Я хотела тебя попросить. Насчет Лизы.

Я снова сажусь за стол и вопросительно смотрю на маму.

— Если бы я знала, что все так будет. Я бы не стала это затевать. Я чувствовала, что он стал замыкаться в себе, отдаляться. Надеялась, что появление девочки вернет его интерес к семье. Я… совершила ошибку.

— Ну в конце концов ты помогла Лизе. Вряд ли ей было бы лучше в детском доме.

— Ты не знаешь. Я … — она замолчала, словно обдумывая, стоит ли продолжать.

— Что-то не так с усыновлением Лизы?

— У нее был родственник. Вернее, есть. Тетя. Старшая сестра отца. Она вышла замуж, когда Лиза еще не родилась, и уехала с мужем в Архангельск. У нее четверо детей — три сына и дочка Лизиного возраста. Она приезжала, но я уже тогда хотела забрать Лизу. Как увидела ее в первый раз, так и решила, что заберу ее к нам. Тетка не горела желанием забрать племянницу, она согласилась подписать отказ, если мы поможем ей получить квартиру брата. Ты знаешь, у меня много связей. Она даже не захотела увидеться с девочкой. Была даже довольна, что избавилась от обузы. Так что я не считаю, что навредила девочке. Но я определенно нарушила закон.

— Она сможет оспорить усыновление?

— Нет, все документы в порядке, мне помогал опытный юрист. Она не сможет. Но Лиза когда-нибудь узнает.

— С каких пор тебя это заботит?

— Ты вряд ли меня поймешь. Я всю жизнь старалась, чтобы наша семья была идеальной. Чтобы соответствовала всем представлениям о нормальной семье. Но все это разрушилось за несколько дней. Не будет идеальной семьи. В результате я останусь одна в огромной квартире.

— У тебя останется Лиза.

— Об этом я и хотела с тобой поговорить. Лиза привязалось к тебе. Я прошу тебя забрать девочку, пока отец болеет. Не хочу, чтобы она видела все это… И вообще, я могу переоформить усыновление на тебя, если ты согласишься. У меня есть хорошие юристы и связи в службе опеки.

— Ты это сейчас серьезно?

— Так будет лучше для нее. И для тебя.

— И, конечно, для тебя.

— Я уже сказала тебе, что сожалею. Но вернуть девочку в детский дом было бы намного хуже, ты не думаешь?

— Даже не смей думать об этом! Если ты наигралась, то давай, переоформляй бумаги, я согласна. Только не делай еще больнее ребенку, который и так потерял в жизни все! — я была очень зла. А ведь в начале разговора даже прониклась сочувствием к маме. Она никогда не изменится. Люди не меняются за пару дней.

Я вышла из кухни и, подойдя к папиной двери, тихонько постучала.

— Заходи, — папин голос совсем не изменился, вернув меня в детство. Тогда пап казался мне образцом, идеальным мужчиной — спокойным, уравновешенным, который ни разу не поднял на меня голос, ни разу не отругал. Он всегда разговаривал со мной, как со взрослой, и мне это очень нравилось. Мне казалось, что он не меняется, всегда стройный, подтянутый, чисто выбритый, с аккуратной стрижкой. Лишь прибавлялись морщинки на лице и в золотистых волосах появились серебряные нити. Открыв дверь, я зашла в комнату. И поняла, что давно не видела папу. Он изменился. Очень. Похудел. Разом постарел. Но взгляд все такой же цепкий и спокойный.

— Привет, папа. Мама рассказала мне. Почему ты не хочешь лечиться? — я взглянула в глаза отцу и увидела там… улыбку? Иронию? Насмешку?