Не возвращайся

– Он мне обещал, что больше никогда не уйдет от нас.

Захотелось усмехнуться, но я не смогла. Просто привлекла дочь к себе и спрятала лицо в ее волосах, пахнущих клубничным шампунем. Обещания. Как мало они стоят, и как легко раздаются направо и налево. Ведь ничего не стоит пообещать. Он и мне когда-то обещал. Сколько их было обещаний этих за двадцать лет. Не счесть. Что-то выполнялось, а что-то так и осталось просто словами никчемными.

– Обещал. Понимаешь? Сегодня обещал!

Подняла ко мне лицо и сжала мои руки.

– Ты должна ему верить, мама. Хотя бы раз поверь. Не останется он с ней. Вот увидишь. Ты лучше ее. Мам, лучше!

Слезы все равно навернулись, и я судорожно глотнула комок, застрявший в горле. Конечно, для моей маленькой девочки я лучше и всегда буду самой особенной.

– Это не так-то легко после всего. Верить. Это очень-очень тяжело, милая. Это как пытаться на сломанных ногах танцевать. Понимаешь?

Она кивает, но я вижу, что понимать не хочет.

– Людям нужно давать шанс. Хотя бы один. Один единственный. Папа заслужил.

Захотелось крикнуть «чем?!», но я сдержалась. Потому что для нее он тоже лучший. А я ведь дала ему этот шанс и даже не сегодня, и не вчера. Дала в тот момент, как поехала за ним в больницу и увезла оттуда к себе домой. Может, я тогда и не могла себе в этом признаться, но я дала шанс нам обоим. И сейчас внутри все сжималось от понимания, что уже сегодня все мои затянувшиеся шрамы могут разойтись до мяса и начать болеть с новой силой, вычеркивая долгие месяцы ремиссии, стирая к чертям все ночи и дни, когда я училась жить без него и считала, что мне это наконец-то удалось. Я ей так ничего и не ответила, только по волосам гладила и в глаза смотрела. Мне было нечего сказать, а лгать не хотелось. Да и как я объясню ребенку, что есть тысячи способов убедить мужчину остаться, и у его любовницы все козыри на руках. В отличие от меня.

– Иди уроки делать, Маш.

– Я не все записала, папа забрал меня и… мам, верни мне телефон.

– Нет. Про телефон забудь на неделю. Я хочу вначале убедиться, что в школе все наладилось, и ты начала приносить нормальные оценки. Последнее время я вообще не знаю, что с тобой происходит.

– Ничего со мной не происходит. Настроения не было.

– Почему? Кто-то обидел тебя?

Молчит, отвернулась и в окно смотрит. Словно не слышит меня.

– Никто меня не обижает. Все у меня хорошо. Отдай телефон. Мам. Мне девочкам позвонить надо насчет домашки.

Я почувствовала вселенскую усталость. Какую-то неспособность сейчас противостоять ей и спорить. Желание побыть в тишине, чтоб занялась чем-то. Возможно, даже уткнулась в телефон, но не требовала внимания. В ту же секунду возненавидела себя. Я и так весь этот год не могла нормально участвовать в их жизни, не могла с каждой проводить столько времени, сколько нужно. Каждый раз, когда думала о разводе с Кириллом, замыкалась в себе еще больше.

– Я дам телефон позвонить девочкам, и вернешь его мне обратно. Вместе уроки делать будем. Только вначале про настроение мне все расскажешь.

Маша хмыкнула и пожала плечами.

– Можно подумать, тебе это будет интересно.

Я резко привлекла ее к себе за плечи.

– Мне интересно все, что с тобой происходит. Посмотри на меня. Посмотри мне в глаза. Я очень сильно люблю тебя. И я хочу знать о тебе все. Идем звонить подружкам твоим.

Пока дочь писала задание по истории, я смотрела на кончики своих пальцев, они все так же подрагивали. Прокрутила несколько раз обручальное кольцо вокруг безымянного. Сняла и снова надела. Взгляд на часы, и внутри все сжимается с новой силой. Перед глазами картинки, как эта молодая дрянь вешается ему на шею, как тянется губами к его губам, жмется к нему своим упругим телом, и у меня от ревности и боли перед глазами темнеет. Вспомнила, как первые несколько месяцев жить вообще не хотелось, а я даже права не имею в депрессию впасть – у меня дети. У меня работа. Я обязана делать вид, что все хорошо, что я справляюсь. Ни черта я не справлялась. Иногда мне в голову лезли ужасные вещи, от которых кровь леденела, и становилось невозможно дышать. Только мысли о девочках и спасали от полного самоуничтожения. Иногда хотелось напиться и газ в машине вдавить на всю мощь. Руль отпустить и в никуда. А потом ярость накрывала с головой. Еще чего! Из-за него?! Из-за мужика детей сиротами оставить, опуститься на дно, спиться? Никто этого не стоит. Это моя жизнь, и я научусь справляться с этой болью и отчаянием. Я обязана научиться. Даже если сегодня не вернется домой. Я справлюсь. Я уже умею без него… и дальше смогу.

– Мам! Бабушка звонит. Говорит, твой сотовый выключен.

Вскинула голову и посмотрела на Машу, которая нахмурила брови и, протянув руку, что-то вытерла у меня со щеки. Я даже не поняла, что это слезы. Черт, как же я забыла, что Лиза у свекрови? Ответила на звонок.

– Женя, может, я Лизу у себя оставлю? Уже девять вечера. Кирилл говорил – заберет, но его нет до сих пор.

– Хорошо, мама Света, пусть Лиза у вас останется. Я воспитательнице утром позвоню и скажу, что она слегка приболела. А днем сама ее заберу.