Не возвращайся

— Эй, ты вообще-то мне только что угрожала. Кто сказал что если я не зачитаю твой текст, то мои фотки пятилетней давности из Туниса, где я прыщавый дрыщ, окажутся в сети?

— Это не угроза, а так, один из вариантов будущего, — Лика подула на ноготки и стрельнула в брата хитрющим взглядом.

— Ну ты и зараза!

— Нехорошо маленьких обзывать.

— Ты маленькая, когда тебе это выгодно.

— Ага, — закивала дочка довольно. — Потому что я умная, бери пример, дурачина.

— Лика, блин…

Дети продолжили играть в свою любимую игру — в словесный пинг-понг — а я заслушался, против своего обыкновения не стал их к миру призывать. На них смотрю, и будто слой грязи с души сходит. И плевать даже что Лика всё еще делает вид что меня в комнате нет.

— … прическу думаю, как у мамы сделать, как думаешь, мне подойдёт? — услышал вопрос Лики, адресованный Глебу.

— Так мама же запретила тебе.

— Это нарушает мои права. Моё тело — моё дело! И вообще, я спрашиваю не разрешения, а пойдёт ли мне такая стрижка!

— Не пойдёт, — вступил я в разговор, снова злясь на Асю.

Зачем она это делает? Причёску сменила мне в пику? У многих есть фетиши, мой — Асины кудри. Я влюбился в неё, кудрявую и пушистую, лицо тёмное облачко обрамляло. Я в свои двадцать с небольшим, когда на девушек смотрел, размышлял о них потребительски: сиськи-жопа — зачёт, я бы вдул. Или не вдул. А Асю увидел, и ладони закололо от желания её волосы через пальцы пропустить, узнать мягкие они или жесткие… вдохнуть её запах… поцеловать…

Потом уже, когда поженились и Глеба ждали, я с работы приходил около полуночи и успокаивался — лежал рядом а Асей, и пальцами кудри её подкручивал. Помню, жена как-то, лет 7 назад предложила поиграть, парик надела, накрасилась ярко, платьем бандажным обтянулась. Красиво было, но не то, не моё.

— В смысле не пойдёт? — сузила Лика глаза. — Маме идёт, и мне пойдёт. Я на неё похожа.

— Ты на меня похожа больше, Лик. Не на маму.

— Нет!

— Лика, — покачал я головой, — никаких стрижек. И, тем более, красить волосы ты не будешь.

— А я у тебя разрешения спрашивать не планировала, — вскинулась дочка, разозлилась, аж кулаки сжала и зрачки расширились. — Ушёл, вот и уходи! Уходи, понял! Нефиг мне указывать, ты права не имеешь: приходишь, уходишь, снова приходишь, думаешь можешь что-то разрешать и запрещать? Нет, я у мамы буду спрашивать, не у тебя.

— Ты у мамы спросила, и она запретила, если я правильно понял.

— Разрешит, — процедила Лика. — А я вот не разрешала тебе входить в мою комнату.

— Лик, злись на меня, но границы-то видь. Не хами, — предостерег, но черт возьми, я рад уже тому что Лика заговорила со мной, в прошлые мои визиты она играла в молчанку. — Я всё еще твой папа.

— Да что ты говоришь?!

— И я тебя люблю, — перебил выкрик дочери.

Лика вдохнула глубоко, чтобы продолжить скандал, и резко выдохнула после моих слов. Губы надула, отвернулась. Обижается.

— Лик, не бузи, правда. Ты хуже дедушки иногда, но у него из-за возраста характер говнистый, а ты-то чего такой язвой стала? Блин, ты ведь и правда как наш дед, — Глеб хохотнул, приобнял Лику здоровой рукой и взъерошил волосы, драконя сестру. — Хватит всем нервы мотать. Стрижку сделаешь, когда восемнадцать исполнится.

— А лучше — тридцать, — поправил я.

— Вот, отец дело говорит, — сын, кажется, это через силу произнес, но это уже огромный подарок для меня, вот только не понимаю, с чего такая щедрость.

Глебу я правду про Тамилу говорил: о том что всем своим существом мне намекала на то что запала, о проверке своей идиотской, но в то время она мне таковой не казалась. Меня несколько раз за день бросало из крайности в крайность. Иногда казалось что болезнь — ерунда, диагноз — ошибка, онкология — она где-то далеко, не в моей системе координат, она у знакомых, у персонажей в интернете, но не у меня. А если и не ошибочный диагноз, то исцелюсь я усилием воли, проснусь, а рака нет. Но на следующий день я просыпался разбитым, и думал о той крови, что течёт по моим венам, и… о смерти. Казалось, лечиться незачем, это конец, и нужно о семье позаботиться. В Тамиле я увидел угрозу: окрутит Глеба, женит на себе, и облапошит всю мою семью. Идиот? Возможно.

Телефон в заднем кармане завибрировал. Неужели снова Тамила? Перед девчонкой неудобно: из-за проверки, из-за унизительной сцены в номере отеля. И из-за поцелуя. Я ведь допускал мысль воспользоваться Тамилой — и чтобы Асе отомстить, и чтобы забыться. Потом, когда Ася решила дать нам шанс, радовался, что не поимел Тамилу…

Сейчас уже без разницы. И на звонки Тамилы. И на Асино мнение о моих возможных изменах. Может думать что я половину города перетрахал — плевать.

— Дети, ужин готов, мойте руки, и за стол, — заглянула в детскую Ася. — Паш, тоже присоединяйся, — добавила жена ровно.

А я в очередной раз обтёк, уже не только от причёски, но и от наряда — на Асе закрытый кружевной топ и широкие летящие брюки. Кажется, их называют «палаццо».

А татуху Ася не набила, интересно? Может, язык проколола или соски. Или это впереди, как и накачанные ботоксом губы? Ася решила сделать с собой всё, что я терпеть не могу?!