Не возжелай мне зла

Шон чуть не бежит к выходу, я едва успеваю за ним, лавируя в толпе, заполнившей зал прибытия. Оказавшись на улице, он выставляет чемодан вперед, и, несмотря на довольно плотное движение, мы пулей перебегаем дорогу. Его машина совсем недалеко, мы влезаем в нее, и, не успеваю я что-либо сообразить, он включает полицейскую сирену и срывается с места. Сердце бьется еще сильнее, но приходится закусить губу и терпеть.

— Пристегнитесь, — кричит Шон, с визгом выворачивая со стоянки. — И позвоните Марку Кэмпбеллу, может, ему что-то известно.

Накидываю ремень, начинаю возиться с мобильником. Номер Марка у меня в телефоне есть, но найти его удается не сразу, проходит чуть не вечность, пальцы дрожат, я то и дело нажимаю не туда. Шон мчится с бешеной скоростью, мне страшно, но автомобили впереди притормаживают и расступаются, давая нам дорогу. Наконец нахожу номер Марка, но у него аппарат тоже отключен.

— У Марка отключено, — растерянно говорю я.

— Может быть, он с ними, — предполагает Шон. — Не волнуйтесь, минут через десять будем на месте. Она этого не ожидает.

Эта мысль меня греет, я немного оживаю. Шон тянется к держателю на приборной доске, берет рацию, соединяется с полицейским участком в районе Саут-Куинферри.

— Двое, возможно, трое или четверо молодых людей, — кричит он, а другой рукой крутит баранку, вылетая по развязке на трассу. — Едут в машине к мосту или идут по нему пешком. Мы уже недалеко, я не хочу, чтобы они знали о нашем приближении, подъедем поближе, я выключу сирену. Я в черном «БМВ-5». — Он передает номер своей машины. — Остановлюсь сразу у въезда на мост. Встречайте.

Вдали на фоне неба уже видна металлическая опора моста довольно изящной конструкции: от вершины, изгибаясь дугой к центру, отходят два троса. Движение по мосту четырехполосное, по две полосы в каждую сторону, по бокам велосипедные и пешеходные дорожки и мостки, можно переходить с одной стороны моста на другую и любоваться прекрасным видом на залив Фёрт-оф-Форт, перерезающий восточную часть Шотландии и разделяющий район Куинсферри на северную и южную части.

День только что закончился, значит пробка не пробка, но ехать придется медленно. Шон выключил сирену, однако все равно обгоняет всех подряд, и легковушки, и тяжелые грузовики, мигалка по-прежнему работает, предупреждая встречный транспорт.

Сейчас дорога каждая секунда. В любой миг мой сын может оказаться в смертельной опасности.

«Господи, — молюсь я, — сделай так, чтобы он остался жив».

Уж я-то знаю, как близко вокруг каждого из нас ходит смерть. Я повидала всякое, видела, как умирают люди, неожиданно, ни с того ни с сего, в одно мгновение, в несколько секунд, не успеешь глазом моргнуть, не то что приготовить чашку чаю.

Навстречу мчится машина, неистово сигналит, от страха я вздрагиваю и вжимаюсь в кресло. Но Шон и бровью не ведет, вклинивается в щелку между автомобилями. Сжавшись в комок, я жду, что у нас сорвет боковые зеркала. Доля секунды — ох, с души словно камень свалился, — и автомобили проскакивают, не задевая друг друга. Слава богу, зеркала оказались на разных уровнях, иначе разлетелись бы вдребезги.

В голове мелькают картины одна страшней другой: вот Кирсти пытается столкнуть Робби с моста, перекинуть через перила, вот она угрожает ему ножом… Вот снова хитростью травит наркотиком. Может, она просто запугивает меня и не стоит так нервничать. Сейчас приедем и увидим, что Кирсти вообще там нет, поговорила со мной и сразу удрала.

Тогда почему телефоны Марка и Робби выключены?

И что значат последние слова Кирсти: «жизнь за жизнь»?

Она ведь успела всем доказать, как ловко играет на опережение.

Статья в «Эдинбургском курьере» должна была положить конец этой истории, Кирсти обещала больше не мстить мне, но все вышло наоборот, ситуация усугубилась, стала критической. Проклинаю себя за то, что не попросила Кэрис перед публикацией показать текст, но мне ведь и в голову тогда не пришло, что его напечатают так быстро, и я никак не ожидала, что журналист перевернет все с ног на голову.

«И зачем только меня понесло в Ирландию. Сидела бы себе в Эдинбурге, заперлась бы в доме с детьми и носу не высовывала».

— Вы же не знали, что случится такое! — кричит Шон.

Кажется, я проговорила последние слова вслух… Нет, конечно, он просто угадал по моему лицу, что я виню во всем только себя.

— Мы почти на месте. Она не успеет ничего сделать. Не волнуйтесь.

Не хватает смелости спросить, как он думает, что Кирсти намерена делать. Вдруг его предположения еще страшней моих. Изо всех сил стараюсь не выдать чувств, хотя самой, по правде говоря, волком выть хочется.