Не возжелай

Сначала пальмы на Сейшелах, затем вешалка в Москве. Вешалка от слова «вешаться». Мать у Олега — просто жесть. Надежда Игнатьевна приняла Жанну хорошо, зубы ей не показывала, но вопросами задолбала. Как, что, почему?.. Особенно ее волновало, почему погиб Патрик. За Любу так не спрашивала. Уж не написано ли у Жанны на роду быть черной вдовой? Если так, то Олег очень рискует… А то, что Олег до сих пор женат на какой-то там Любе, так это так, мелочи… Еще неизвестно, что Надежда Игнатьевна за глаза про Жанну наговорила. А наговорила. Что-то перестал Олег заводить разговоры о свадьбе. А в Алтанайске первым же делом отправился на комбинат. Там и заночевал. Как будто ему в Алтанайске негде жить.

— Сегодня-то будешь? — Жанна тоже собиралась на работу.

В банке побывать, в клубе глянуть, как дела. Отец говорит, что проблем выше крыши, но катастрофы не случилось. И банк ушел в «минус», и клуб, и весь бизнес, но средняя температура ниже критического уровня не упала. Народ потихоньку оправляется от шока. И оправится, тут и к гадалке не ходи. Народ в России к потрясениям привычный.

— Да, конечно! — бодро, но как будто отстраненно отозвался Олег.

Он разговаривал с Жанной, но думал о чем-то своем. В принципе, понять его можно. И у них там на комбинате ситуация такая же сложная, как и везде. Александр Аркадьевич очень переживает за свой бизнес. Проектов у него много, тяжесть большая, а финансовые тросы ослабли, как бы не сорвался груз. Как бы не обанкротиться.

— Жду!

В дверь позвонили. Жанна глянула на экран домофона, увидела двух крепких парней. Один Лева, другой — совершено незнакомый парень. Вроде бы симпатичный на внешность. Черты лица вроде бы правильные, но жесткие, с брутальным налетом. Такие типажи ей нравились, но сколько их таких интересных снаружи, но мелких изнутри. А она одна-единственная и неповторимая. И если уж строить свою судьбу, то с принцем. А охранники ушли в прошлое, вместе с Патриком.

Жанна вышла из квартиры, Лева поздоровался, сдержанно улыбнулся. И его напарник так же поприветствовал ее кивком головы. Жанна прошлась по нему взглядом и уловила исходящее от него излучение. Уловила, приняла и ощутила приятную теплую тяжесть внизу живота. Что-то подобное она испытывала с Захаром. И немного с Патриком. Но никогда с Олегом.

Но с Олегом хорошо. В постели он изобретателен и неутомим. К тому же секс для нее не самое главное… Хотя и далеко не последнее.

Жанна остановилась и, не оборачиваясь, спросила:

— А новичка как зовут?

— Артем.

Она кивнула и продолжила путь. Всем своим видом давая понять, что потеряла к Артему интерес. Да она, в общем-то, и не воспламенялась. Так, захотелось вдруг узнать его имя, и все…

Ее привезли в банк, Жанна поднялась к отцу в кабинет. Она виделась с ним вчера, в аэропорту, но разговор шел о том о сем, но не о главном.

— Как там Олег? — спросил отец.

— Весь в работе, — усаживаясь в кресло, бросила она.

— Это хорошо… А у тебя с ним как?

— Ну, если замуж позовет, выйду, — пожала плечами Жанна.

— А он что, не зовет? — нахмурился отец.

— Зовет. Но не очень громко.

— Это от страха… Дураки женятся рано. А кому хочется оставаться в дураках?

— Ты ему еще это скажи.

— Ну нет конечно.

— Как у нас тут обстановка на фронтах?

— На каких фронтах?

— В том числе и на криминальных. — Жанна улыбнулась так, как будто разговор шел о каком-то пустяке.

Хотя на самом деле где-то в душе мяукнула мартовская кошка. Криминальный фронт — это Захар, эта заноза, от которой она и хотела, но не могла избавиться. Сколько раз она думала о нем под шум океанской волны. И жалела о том, что променяла его на Олега…

— В наших окопах все тихо, а по ту линию проблемы… — Отец внимательно смотрел ей в глаза.

— Что такое? — заметно напряглась она.

Неужели с Захаром что-то случилось?

— А ты не в курсе?

— Нет, — сказала она.

Но отец не слушал дочь, он искал ответ в ее глазах.

— На Захара покушались.

— Он жив?

— А ты не знаешь?

— Мы с ним даже не созваниваемся…

— Это хорошо… Он-то жив, а Жак на моей койке.

— Что значит — на твоей?

— А где я в коме лежал? И он сейчас там, в коме…

— У вас что, война была? — возмущенно спросила Жанна.

Мало того, что отец ввязался в заварушку с захаровской братвой, так он еще и ей ничего не сказал.

— Была война. С Дорофеем.

— С кем?

— Он и в Захара стрелял, и в Жака.

— Этот отморозок?

— Тем он и опасен.

— И где он сейчас?

— В бегах… Облаву на него устроили, ушел. Везучий как черт.

— Олег его боится.

Олег не жаловался на Дорофея, более того, рассказывал о нем в ироничном ключе. Но Жанна чувствовала его суеверный перед ним страх. Он и охраной себя окружал, и сам пытался держать нос по ветру, но Дорофей обыгрывал его в легкую — как по очкам, так и по деньгам. Что ж, Жанна могла его утешить. Оказывается, Дорофей обставил не только его… Если, конечно, Олег ничего не знает. А он мог узнать. От отца, который держит руку на пульсе событий. Может, и знал. Но не сказал. Потому что не хотел говорить с ней про Захара…

— Дорофей сюда не сунется, — сказал отец. — Тут против него каждый камень.

— Ну, будем надеяться.