Не время для героев (СИ)

Не вставая с пола, я дотягиваюсь до кошеля с пальцами мертвеца, вытряхиваю их на трясущуюся ладонь. Подгнившая плоть легко слазит с фаланг, по комнате расползается отвратительный аромат, но мне плевать! Кое-как очистив кости, я прикрываю глаза и фокусируюсь.

Спокойствие... Нужно успокоиться… Беренгар всё мне объяснил, всё показал… Нужно лишь коснуться источника…

Шум воды… Боль… Проклятье! Заново!

— Заа-аабуу-уудь!

— Прочь, тварь! — рычу сквозь сжатые зубы.

Снова пытаюсь успокоиться.

Бух-бух-бух — стучит сердце…

Шум воды…

Моя воля подхватывает поток и направляет его в зажатую в руке фалангу мертвеца…

Бух-бух-бух…

Кость начинает вибрировать. Я чувствую, как она становится мокрой, но затем влага куда-то исчезает… И по комнате, расходясь от меня словно круги от брошенного в воду камня, бьют незримые волны энергии.

Выплеск столь сильный, что сметает книги, лежащие на столе. Постель летит на пол, графин с вином падает с прикроватной тумбочки и разбивается.

А я, тяжело дыша, продолжаю сжимать палец мертвеца в руке, впившись ногтями в ладонь… Вязкие как патока мысли еле ворочаются, и лишь через какое-то время я осознаю, что голова больше не болит.

— Получилось… — хриплю севшим голосом.

Затем трясу головой, пытаясь прийти в себя, разжимаю кулак и вижу оплавленную кость мертвеца, принявшую форму когтя. Она излучает ровный белый свет.

* * *

Уснуть до утра не получается. Остаток ночи я то и дело поглядываю в окно, опасаясь увидеть преследующую меня тень, прислушиваюсь к шорохам в коридоре. Но кроме храпа постояльцев и поскрипываний половиц под уходящими от клиентов куртизанками ничего не слышу — и это вселяет какую-никакую уверенность.

Голова больше не болит — амулет продолжает работать как надо и я, повязав его на шнурок, надеваю артефакт на шею.

Проклятье, а ведь не верил, что с первого раза получится его сделать!

В академию я иду, обдумывая происходящее. То, что чернокнижник — это профессор Атрай,сомнений нет. Я узнал его походку, увидел трость. Слышал его голос на кладбище. Да и вообще, он был последним, с кем контактировал и Алан, и Вильгельм!

Хуже всего, что он знает обо мне! Знает, что я не забыл о Вильгельме! Но, возможно, думает, что его заклинание всё-таки стёрло мою память, и теперь я не опасен?

Зачем ему вообще нужны студенты? Для тёмных ритуалов? Живы ли они?! И кто будет следующим?

Проклятье! Нужно вывести Хромого на чистую воду! Пока он сам меня не вывел… на тот свет!

Жаль у меня нет доказательств, только домыслы… Нужно обязательно с кем-нибудь поговорить! Рассказать в академии и Трибуналу о том, что я видел, чтобы они проверили профессора…

Вот только… как объяснить, что я сам делал на кладбище, когда видел ту тень? Поверят ли они мне? Даже если и так — трудно представить, сколько “левых” доносов приходится разгребать охотникам за чернокнижниками. Соблаговолят ли они вообще проверить Атрая без каких-либо веских улик? Но ведь он и до этого как-то обходил проверки Трибунала! Что помешает сделать ему это вновь? Или вовсе натравить Ищейку на меня!

Может, написать анонимный донос?

Погружённый в свои мысли, не сразу замечаю, что за углом стоит гвалт. Поэтому когда выхожу на улицу, ведущую к ближайшим воротам в Центральный район — застываю, как вкопанный.

Передо мной — огромная толпа, которую сдерживает оцепление. И это не доходяги-стражники, а Имперские гвардейцы! Примерно полусотня бойцов отгородила часть улицы и зычным басом пытается разогнать народ.

— Разойдитесь! ВСЕМ РАЗОЙТИСЬ! Оставаться здесь — очень опасно! Расходитесь по домам!

То, что творится за спинами солдат… Такое я вижу впервые. Ворота и участок внутренней стены медленно погружаются в… Я даже не сразу понимаю, что это такое, но приглядевшись, нервно сглатываю слюну. Тёмный, густой туман словно гигантская чумная опухоль расползается по городским укреплениям. За ним можно разглядеть что-то тёмное, заляпавшее постройки и… безостановочно шевелящееся…

Я чувствую, что внутри этого тёмного проявления прячется нечто…

— Хэл! Эй, Хэл!

Голос Тормунда вырывает меня из транса, в который я едва не погружаюсь. Друг появляется рядом.

— Очередное тёмное проявление?! А народ решил поглазеть?! — громко возмущается он, перекрикивая всеобщий гомон.

— Надо уходить отсюда!

Я прекрасно понимаю, что настолько крупное проявление тёмной магии может накрыть всех, кто тут столпился. Но бросить этих идиотов мне не позволяет совесть. Я обращаюсь к отдельным людям из толпы, хватая их за плечи и разворачивая к себе:

— Уходите отсюда, живо!

— Отвали, дубина! Вишь, там господа магики прибыли! Щас будут вычищать чернокнижную погань! Когда ещё такое увидишь?!

“В каком смысле?” — хочу спросить я, но не успеваю. Над толпой поднимается крик…

По дымовой завесе проходит рябь, а затем из неё выскакивают сразу трое… Существ. Наверное, когда-то они были людьми — уж больно похожи на ту тварь, в которую малефик превратил купца на своей казни в Гроулонде. Они напоминают облитых дёгтем здоровенных собак с торчащими из спин шипами и провалами глаз, в глубине которых полыхает красный огонь.