Не время для любви

— Если противно, можешь уйти, — я пожала плечами. — Но мне вот дико интересно, кто же затеял игру и сделал нас в ней козлами отпущения.

— Я останусь, — сдвинув брови на переносице, брюнет скинул темно-синюю рубашку и придержал заваливающееся набок тело.

— Приступим, — кровожадно оскалилась я.

Глава 13

Комната начинала съеживаться до размеров обувной коробки. Все, о чем я могла думать: каким образом вляпалась в неприятности. Честное слово, последнее, о чем я помыслила бы в здравом уме, безосновательные действия. После рассказа Хиглиса о том, что планирует его женушка, волосы у меня на голове зашевелились. Ей-богу никогда бы не подумала, что у Луны в голове может зародиться столь гениальный, и самое главное, обоснованный план. Это поистине невероятно. Уж точно не для ее мозгов.

Но другого, более вдумчивого и логического объяснения, кроме как сотрясение мозга, я подобрать к данной ситуации не смогла. Казалось бы, что удивительного в том, что девочка приобрела мозги. Нет… Я бы поверила, если бы это произошло с Севальдос. Там вариант был такой, что руку отгрызет, лишь покажи пальчик. А с министром так дела не работали. Она со школы была не от мира сего с явно выраженной шизофренией, с которой было бесполезно бороться, ибо та давно и успешно стала частью ее самой и не желала покидать. Как бы глупо и наивно это ни звучало.

Девица, над которой издевались даже младшекурсники и на которую махнули рукой все преподаватели, не могла быть страшнее дьявола во плоти. Это я осознавала точно так же, как и день недели, час или погоду за окном. Откуда же в моей голове поселилась мысль о том, что мне опасно встречаться с ней один на один? Подобно демону из ночных кошмаров, ее тень преследовала меня и днем, и ночью, заставляя голову кипеть от ненужных и бесполезных мыслей. Такое не укладывалась ни в одну привычную мне картинку мироздания и делило реальность на до и никогда!

И тут коварство на уровне воскресшего из мертвых Стиверса? Вы надо мной решили поиздеваться? Ни за какие деньги мира не поверю в такой бред. По-другому охарактеризовать данное утверждение я не могла. Это вообще последний человек в Лондоне, у которого могло наступить столь радикальное просветление в мозгах. Но нет… К нашему огромному сожалению, именно так и случилось.

Я бы предпочла более весомого противника. Черт с ним, даже третий раз воскресший святой так сильно не пугал, как поумневшая вдруг дурочка, которой в школе жилось хуже всех. Каждый встречный считал ее простой марионеткой на месте министра. А оказалось, она сама была кукловодом, который ловко манипулировал всеми нами и заставлял людей дрожать в страхе перед собой. Расскажи мне о том кто-нибудь еще утром, покрутила бы пальцем у виска и сдала бы в психушку для проверки общего состояния.

Но это оказалось правдой, которую никто не замечал под собственным носом уже несколько лет. При том, что Стиверс далеко не идиот и вряд ли бы пропустил какие-нибудь характерные знаки. Оставалось лишь гадать, как она смогла обвести нас всех вокруг пальца и, управляя общественным мнением, использовать свое сумасшествие себе же на пользу. Нет… Ну на самом деле… У меня подобное в голове не желало укладываться. Стоило лишь подумать о министре, как голова начинала болеть.

Дела обстояли настолько мерзко, что я уже не понимала, как вообще держу себя в руках. Если так посудить, то нужно было начинать разгребать все, что на нас свалилось за ночь. Но заставить себя подняться с подоконника я никак не могла. Совсем скоро Инетер обещал показать мне человека, способного разрешить все наши проблемы одним своим присутствием, но, по какой-то неясной причине, для меня все проходило слишком тяжело. Я не хотела возвращаться на родину по причине того, что меня бы заставили участвовать в новых интригах.

Для меня же подобное положение дел было неприемлемым. Я не собиралась становиться куклой для политических игрищ. Но нет… События пошли явно не по запланированному мною сценарию. Теперь мне приходилось отдуваться за то, чего никогда не должно было произойти. Вот и как мне понимать? В самом деле, если бы кто-нибудь объяснил мне, через что придется пройти, чтобы вновь обрести свободу, я бы никогда не пошла на столь отчаянный и рискованный шаг.

В отличие от многих, я прекрасно понимала, что Ланвельд и Стиверс – не те люди с которыми можно играть в подобные игры. Они слишком своенравны, избалованы и заносчивы. Каждый из них знал, что не пойдет против другого в открытую. Я уверена, что между ними уже давно разрешились все разногласия. Они не желали играть в пьесе, которой не нашлось места в их идеальном плане. Потому несчастной дуре я могла лишь посочувствовать и пожелать сбегать так быстро, как она только может.