Не время для нежности

Одевшись, избавила от чехлов два выгнутых дугой клинка, приладила к бедрам. Волосы спрятала под капюшоном. После чего водрузила мешок со скинутым тряпьем на плечо, подошла ближе.

— Так и оставишь, истекать кровью? — спросил человек. Он уже и не надеялся, что она развяжет путы. Сказал, чтобы нарушить тягостное молчание, от которого становилось не по себе. — Ты из… Чулушты. Над тобой Тысячеглавая мать, которая запрещает вам лгать.

— Только слепой и глухой не знает об этом… Верно говоришь, — сказала она улыбнувшись. Вздохнула: — Мы в водонапорной башне, в центре Сар-города. Скоро тут появятся люди, много людей. Они помогут тебе освободиться.

— В чем подвох? — недоверчиво проговорил работорговец. Именем его Юстина так и не поинтересовалась.

— Все будет хорошо, — ободряюще сказала она. Подняла, закрывая нижнюю часть лица, матерчатую маску. — Верь мне. Дочери Тысячеглавой говорят лишь правду.

Дождавшись, когда на лице человека проступит недоумение, перемешанное с пониманием, что живым ему отсюда все же не выбраться, Юстина затушила оставшиеся керосиновые лампы и направилась к выходу. Открыла дверь.

Солнце на краткий миг ослепительным лучом ворвалось в помещение. Привязанный к трубам человек зажмурился от яркого света и тут же ощутил вибрацию и глухой рокот исходящие от металла. Нестерпимо холодный до этого, он ощутимо потеплел.

Глаза работорговца невообразимо расширились.

— Ах ты, мерзкая тварь… — сказал он быстро. — Сука никчемная! Мелкая шлю…

Он дико заорал, оборвавшись на полуслове, когда машины с глубин выбросили и погнали по трубам отработанный пар, а вместе с ним и избыточное тепло.

Юстина плотно прикрыла дверь за собой, избавляя город от ненужных душераздирающих воплей. Подумала над последним оборотом: «Мелкая, крупная — а не все ли равно? Сути это нисколько не меняет. Смешно — да и только».

Снаружи на трубах, к одной из которых намертво был привязан корчащийся от кипятка из земных недр работорговец, крепился сверток. Его передал на вокзале Ирхай.

Девушка приладила к нему и взвела детонатор. Привесила ненужный теперь мешок со своей одеждой: пусть разорвет на мелкие кусочки, не оставив улик. Потом развернулась, стала спускаться по фермам, стараясь держаться тени.

Юстина осознанно игнорировала приспособленную для обслуги лестницу, там можно было наткнуться на случайного свидетеля, который мог бы поломать весь план.

Перебежала по земле вдоль хозяйственных пристроек. Прыгая через кучи в замусоренном переулке, добралась до дальнего его края. Убедившись, что никто за ней не наблюдает, словно большая гибкая кошка, взобралась по стене на двухэтажный дом.

Там, на горячей жестяной крыше — до полудня было далеко, но в это утро жар от солнечных лучей мог сравниться с жаром пекла, в которое только что отправился работорговец, — она распласталась и поползла к кирпичному парапету.

Возможно, много позже, когда Юстина вернется в Чулушту, Мама припомнит ей эту выходку. Она не поощряла обман даже для достижения главной цели — поголовного истребления Высших. Но девушке было, что сказать в ответ: формально она не лгала ему, и не доводила обманом до края.

Его убила недальновидная беспечность, алчность, презрение к чужой жизни. Скольких погубил он, собирая барыш на торговле живым товаром? Стирая из памяти имена, коверкая судьбы… Немало душ, среди которых была и ее собственная, искалечили он и его подручные. Заслужили… Пусть теперь оправдываются перед Последним богом. Уже на том свете.

Перемахнула через преграду. Падая, толкнулась от стены, перекатилась по кровле соседнего одноэтажного здания. Здесь можно было идти слегка пригнувшись: недостроенные стены второго этажа надежно скрывали девушку от посторонних глаз. Постояв под аркой будущего окна, выглянула наружу. Тишина и запустение: обыватели видят десятый сон, стража гуляет поодаль, изнемогающий от жары человек в дальнем конце улицы хмуро выметает дорожку перед скобяной лавкой.

Дождавшись, когда он отвернется, высоким прыжком перескочила на балкончик через переулок. Неуловимо перетекла дальше. Ловко перебирая руками и ногами, поползла наверх. Там, за невысоким парапетом, третьим этажом кто-то пристроил полуротонду. Ее Юстина высмотрела давно. По периметру высоких столбов шла чугунная решетчатая ограда, дающая удобную для наблюдений тень. В ней-то она и спряталась.

Место было выбрано хорошее: все последующие строения казались чуть ниже, это позволяло наблюдать две улицы разом. Приготовила свисток. По расчетам, до вывода преступника из подземелий оставалось не так уж и много времени.

На улице Ясеней, где недавно наблюдала она лавочника прибирающего вход, вдруг произошло движение: пронесся мальчишка в синей тунике, долго капался у какой-то двери. Справился наконец — на свет вышел отряд воинов в белом. Став узким полукругом, они запустили внутрь человека в черном балахоне, и медленно направились вдоль по улице. Над скобяной лавкой, на кровле, тоже шевельнулась тень…