Не время паниковать

После того как я обшарила всю свою комнату в поисках денег, мы вышли во двор, к моей припаркованной возле дома паршивенькой «хонде-сивик». Я пыталась вспомнить, что за кассета осталась в магнитоле, было ли на ней что-то крутое. Хотя, возможно, Зеки все равно. В данный же момент, когда солнце стояло высоко-высоко в небе, мы шли рядом. Заняться искусством мы еще успеем. Впереди, думала я, у нас куча времени.

Глава третья

Всего два дня спустя мы уже сходили с ума от скуки. Удивительно, что занятия, которым я привыкла предаваться одна и которые раньше не казались мне какими-то странными (например, вываливать из выдвижного ящика скатанные носки и сбивать ими с комода игрушечную фигурку Роуздаст из «Мой маленький пони»), казались жалкими и детскими, когда за ними наблюдал другой человек.

— А чем ты занималась в свободное время до того, как я стал к тебе наведываться? — спросил Зеки с искренним любопытством.

— А вот чем! — ответила я и свернутым в клубок носком швырнула в игрушечную пони так сильно, что та, едва касаясь поверхности, проскакала по комоду и плюхнулась на пол.

— Мне кажется, — сказал Зеки ласково, будто пытаясь уговорить меня отойти от края пропасти, — мы могли бы придумать себе какое-нибудь другое занятие.

Все, что он говорил, даже самые безобидные вещи, звучало так, будто он хочет со мной потискаться. Я подумала, что моя тревожность при общении с другими людьми связана с тем, что я никогда ни с кем не целовалась и что, стоит мне это сделать, как я немного успокоюсь и перестану быть такой странной. Впрочем, полагаю, что для такого я была слишком стыдлива.

У меня были друзья, мальчики и девочки, в младших и в средних классах, однако потом они повзрослели и демонстрировали это такими способами, которые мое тело и мой мозг отказывались принимать. Одни полюбили занятия спортом. Другие начали выпивать и ходить на вечеринки, курить травку. Начали заниматься сексом или, по крайней мере, делать такие вещи, которые вгоняли меня в краску, когда я краем уха слышала их разговоры об этом. Я все еще таскала в рюкзаке книжки про Нэнси Дрю, перечитанные мною уже раза четыре, и при этом поддакивала своей подруге, которую знала с четырех лет и которая рассказывала, как мальчик, знакомый мне с шести лет, пытался засунуть палец ей внутрь. Нет уж, спасибо!

В сущности, я нормально относилась и к вечеринкам, финиширующим под утро, и к своим друзьям, но потом приятели потихоньку стали от меня отдаляться. Иногда, болтая с ними в классе или сидя в школьной столовой, я вдруг осознавала, что ничего не понимаю в их рассказах о прошедших выходных. Притворялась, что это не имеет значения, поскольку, если честно, мне вовсе не хотелось идти в торговый комплекс и пялиться там на шмотки. Мне не хотелось смотреть на то, как мальчишки играют в баскетбол, и их подбадривать. Я хотела другого, но я не знала, как об этом попросить. К тому времени, как я осознала, что одинока и что у меня нет настоящих друзей, от нас ушел отец. Я была ужасно сердита и расстроена, а поговорить об этом было не с кем. Понимаете, когда твой отец женится на своей секретарше и бросает твою мать совершенно одну с четырьмя детьми и почти без денег, окружающие начинают на тебя как-то странно поглядывать. Поэтому я держала это в себе, и вся эта странность и тоска постоянно во мне вибрировали. Возможно, я просто ждала кого-то, кому буду нужна.

Зеки внимательно смотрел на меня и улыбался, с его стороны не было никакого нажима, он лишь старался придумать, как нам вместе провести время. И тут наконец на меня снизошло вдохновение. Наконец я придумала что-то достойное. Захохотав, как гиена, заявила:

— У меня идея. Правда, не знаю, сработает ли. Не знаю даже, понравится ли она тебе.

— Надеюсь, не наркотики? — настороженно спросил Зеки. — Этим я заниматься не хочу.

Черт возьми, мы оба так нервничали, так всего боялись!

— Вот еще выдумал, — ответила я, счастливая тем, что не я одна такая несовременная. — Пошли.

И повела Зеки в наш огромный гараж, пугающий царящим внутри хаосом. Гараж был уставлен до потолка коробками со всяким хламом, который мой отец не удосужился забрать, а мама так и не выбросила. После того как отец от нас ушел, она и близко к гаражу не подходила. Я показала Зеки, как пробраться на другой конец среди гор хлама.

— Это даже круто, — сказала я, только сейчас вспомнив цель нашего прихода. За водными лыжами и стремянкой хранился под брезентом старый копировальный аппарат марки «Ксерокс».

— Он, правда, сломан, но я подумала, что тебе будет интересно на него взглянуть.

— У тебя есть копировальный аппарат? — спросил Зеки озадаченно.

— Ну да, — ответила я.

— Откуда он у тебя?

— Мои братья сперли его в прошлом году.