Не время умирать

– Нет. – Книжник сел на неожиданно хорошо сохранившийся высокий стул с высокой спинкой и озабоченно потер лоб. Вокруг головы обвилась раскаленная железная цепь, в висках стреляло. От нарастающего нервного напряжения у него болели глаза, мысли метались, словно перепуганные мыши по комнате, но Тим знал, что в тот момент, когда он примет решение действовать, головная боль уйдет, а жилы наполнятся внутренней силой, названия которой он не знал. Но сейчас он судорожно искал выход из ситуации и не находил его.

С одной стороны, они находились в безопасности – от земли их отделяли 15 палуб огромного судна. С другой – они оказались в ловушке: несколько пробоин, через которые можно было выбраться наружу, было очень легко перекрыть. В принципе, мышеловка из сотен комнат в полтора десятка этажей отличалась от обычной мышеловки только размером. При желании и достаточном количестве вооруженных челов, а с количеством воинов у их преследователей все было нормально, переловить Книжника со спутниками было делом техники и времени. От смерти можно было прятаться, но спрятаться от нее было невозможно. Рано или поздно все закончится. Трое против без малого сотни – хреновый расклад.

Книжник почувствовал, что у него пересохло во рту.

Пока их не засекли, есть шанс уйти незамеченными. Слинять, как сказал бы Мо. Смыться, как сказала бы Белка. Но это в том случае, если за ними не присматривали с утра. Смотрецы могли вести их с момента прихода в город, ничем себя не обнаруживая. И тогда они уже в ловушке.

– Слишком далеко, – сказал Мо. – Я не могу рассмотреть тату. Хотя морды красно-синие, точно как у вэрриоров из Тауна. Их цвета…

– Мир велик, – негромко сказала Сибилла. – И в нем не так много цветов.

Бегун хмыкнул.

– Хочу, чтобы ты оказалась права. Мне не улыбается объяснять Проводнику, с каких таких мы настрогали его пацанов на кусочки. Распнет нас – и будет прав. А перед тем как распять…

Бегун опустил монокуляр и повернулся к Книжнику.

– Не думаю, что мы будем героически молчать, пока с нас будут сдирать кожу. Если мы не сдохнем до того, они вытащат из нас все, что захотят. Например, где вакцина.

– Мы не знаем точно, кто они, – подумав, сказал Книжник.

– И знают ли они о нас, – добавила жрица.

Она держала Грега на руках, и он игрался с костяным ожерельем на ее шее. Простой кожаный шнурок, к которому были прикреплены косточки. Книжник только сейчас понял, что эти косточки – фаланги человеческих пальцев. Бэбик теребил один из них, Сибилла склонила к нему голову, и на ее лице сияла такая нежная улыбка, что в другой ситуации Тим умилился бы до дрожи. Но обманываться не стоило. Стоило вспомнить, что Сибилла не только нежная мать, а еще и одна из жриц Сити, младшая из Четырех Матерей, и сколько сердец она вырвала в Жертвенном Зале, сложно подсчитать. Даже с бэбиком под жилетом она оставалась грозным бойцом – метким стрелком и мастером клинка.

Пусть эти твари сдохнут первыми, подумал Книжник, чувствуя, как страх превращается в пьянящий азарт. Неважно, из Тауна они или из Стейшена, пришлые или просто местные. Они сюда не цветы собирать приехали! Предстоял еще один тайм смертельной игры в догонялки, мастером которой он стал за последнюю зиму своей прежней жизни. Ну что ж… Посмотрим, кто кого…

– Мы не знаем, зачем они здесь, – произнес он полным уверенности голосом. – Может, по наши головы, а может, и нет. Но это не хантеры, дичь их не интересует. На ган-карах можно охотиться только на челов! Поэтому давайте для ясности считать, что они считают добычей нас.

Сибилла отвела взгляд от ребенка и кивнула.

– Согласна. Неважно, кого они ищут. Важно, кого они найдут.

– Что предлагаешь? – сказал Мо, поглядывая на Тима. – Конкретно?

– Дожидаемся темноты. Ищем огни в океане. Вот где-то там…

Книжник указал приблизительное направление.

– И? – Бегун снова поднес к глазам монокуляр. – Огни появились. И? Дальше что, умник? Машем крыльями? Гребем плавниками?

– Есть у меня одна идея.

Тим посмотрел на солнце, клонившееся к горизонту.

– Сходим проверим? Тут недалеко…

Внутри корабль больше напоминал лес или оранжерею.

Там, где свет не попадал внутрь помещений, царствовали мох, плесень и грибы. Там, где солнце проникало вглубь судна, густо разрослись ползучие растения, трава и даже кривые низкорослые деревья. Пресную воду в изобилии давали дожди, поэтому здесь было сыро, как в лесу после грозы.

Пахло зеленью и прелью, влагой, ржавым металлом, гниением, но никак не людьми. Еще во время подъема по лестницам Книжник ошалел от огромности судна. Невозможно было представить, что подобное могло быть сделано людьми, однако факт был налицо! Они были внутри этого факта, шли по ступеням, пользовались переходами, поднимаясь все выше и выше – от измятого пробитого днища до продуваемого всеми ветрами капитанского мостика.