Не время умирать

Тим шел по проходу, заглядывая в купе, стараясь не глядеть под ноги и не дышать. Под подошвами хрустело и чавкало, и от этих звуков почему-то слабели ноги.

В третьем по счету купе он нашел двоих живых. Два обрубка, два червя с человеческими глазами, копошащихся среди грязи и тлена.

Книжник остановился на пороге, чувствуя, как в груди трепыхается сердце. Именно трепыхается, как попавшая в силок птица, колотится о ребра изнутри, чирикает и дрожит. Он несколько раз невольно всхлипнул, хотя хотел просто вздохнуть.

Но он не колебался. Почти не колебался, просто посмотрел им в глаза и принял решение. Пленники ждали, и он сделал то, о чем они не могли его попросить.

Снаружи выстрелы прозвучали глухо. Один и почти сразу за ним – второй.

Острозубая дернулась и зашипела, под шрамами на скулах заиграли желваки. Толпа, очнувшись, закачалась, зашевелилась, издавая враждебный гул, тронулась было с места… Но в ту же секунду автомат Бегуна плюнул огнем в небо, а через миг дымящийся ствол уже упирался в лоб Хранительнице.

– Ну!

Вождь обвел толпу сумасшедшим взглядом.

– Дай мне повод, сука! – процедил он, уставившись в глаза острозубой. – Просто дай мне повод, и я вынесу тебе мозги!

Книжник в вагоне слышал его голос – хриплый, дрожащий, полный ненависти. Сам Тим не смог бы произнести и звука: спазм перекрыл горло. Ему казалось, что шею сжимает чья-то невидимая костлявая и очень сильная рука, не дает вздохнуть, ломает трахею…

Книжник вывалился в коридор и оперся плечом о грубую решетку окна. Со лба потоком лился пот, он попытался смахнуть его рукой и едва не рассадил себе голову пистолетом. Пальцы свело судорогой на рубчатой рукояти, острая боль гуляла по сухожилию – от кисти до локтя.

Он с трудом переставлял ноги, но шел – дело надо довести до конца. Не получится всю жизнь не пачкать руки. Беспощадный сжалился над ним, и Тим перестал слышать запахи. Воздух казался ему стерильным, главное – не задумываться.

Высохшее тело в желтом комбинезоне он нашел в середине вагона. Покойник сидел на полу, уронив голову между ног. В прямом смысле слова – создавалось впечатление, что его сломали надвое. Шлем, уткнувшийся в пол возле колен, по-прежнему был пристегнут к металлическому шейному кольцу.

Книжник присел на корточки, осматривая снаряжение мертвеца.

Цвет ткани комбинезона чела определялся крайне условно: грязно-желтый. Все было покрыто каким-то очень густым и липким налетом непонятного происхождения. Такой же серо-черный налет всплошную покрывал стекло защитного шлема, скрывая от посторонних глаз содержимое.

Тима не тянуло заглядывать вовнутрь. Он заранее знал, что там увидит.

Еще один покойник в защитном комбинезоне обнаружился в следующем купе. Рядом с ним копошились два живых обрубка: герла с наполовину сгоревшими волосами и ожогами на лице и чел, скорее всего попавший сюда недавно. Он еще не до конца потерял разум и, увидев Тима, задергался, замычал, открывая рот, в котором шевелился синий обрубок, и протянул Книжнику остатки рук.

Тиму показалось, что он никогда не поднимал ничего тяжелее пистолета.

– Пусть Беспощадный примет тебя, – прошептал он, нажимая на курок.

И в этот момент чел улыбнулся своей смерти. Рука Книжника дрогнула, и пуля, направленная в лоб калеки, ушла левее. Кусок свинца попал челу в глазницу, но не убил наповал, а вышел наружу вместе с височной костью. Чел не крикнул, не завыл – он продолжал улыбаться.

И Книжник выстрелил еще – на этот раз точно. И еще – на всякий случай. А потом Тим застрелил герлу – в упор, в затылок, чтоб наверняка.

Лицо Тима обдало теплыми брызгами, и он смахнул их рукавом.

– Пусть Беспощадный примет тебя, – произнес он одними губами. – Пусть Беспощадный будет к тебе милосерден.

Снаружи хлестко ударил выстрел, за ним еще один, потом короткая автоматная очередь. Бегун что-то пролаял своим страшным голосом. Кто-то завизжал, но визг оборвала пуля. И стало тихо.

«Все уже кончилось, – сказал себе Книжник, осматривая покойника в желто-грязном комбинезоне. – Ты сделал то, что должен был сделать. Ты им помог. У тебя нет времени на сопли, Тим. Пусть вас загнали в угол, но выход есть! Ты же это понимаешь? Да?»

Он перевернул покойника на спину.

Казалось, что скафандр пуст, но в шлеме что-то перекатилось с костяным неприятным стуком, и Книжника невольно передернуло.

«Проклятое воображение! Только бы не вернулись запахи, – подумал он. – Я этого не выдержу…»

Под слоем грязи на груди мертвеца выделялся прямоугольный контур, Тим попытался стереть липкую массу, и с третьего раза у него получилось.

Он осмотрел шеврон с непонятной надписью. Бессвязный набор букв и цифр, одно нормальное слово: CVAN-2 USS Baltimore. Ниже Книжник увидел знакомую по Лабе эмблему из трех полумесяцев и полустертую надпись – BIOHAZARD PROTECTIVE SUIT.