Не время умирать

«Впрочем, нет, тогда Олег тоже был старше, – прикинула Наталья. – Сколько ему? Под пятьдесят? Спросить? Нет. Сейчас главное – дело. И главное не позволить ему подумать, что я могу думать еще о чем-то или ком-то кроме дела».

Она глянула в зеркало заднего вида и обратила внимание на джип «Чероки» с номером сто двадцать три, который двигался сзади. Обычно люди, по тем или иным причинам попадающие за руль таких машин, стараются показать мощь и личный статус путем обгона. Как говорил ее отец: «Дури под капотом на десять машин, да вся водителю досталась!» Но этот, напротив, то ли был деликатен, то ли обгонять не входило в его задачу. Впрочем, слежка со стороны Ковалева, после звонка, весьма вероятна. Не вероятна даже, а было бы удивительно, если бы генерал никого не прислал «на хвост».

– Олег Иванович! – Наталья чуть повернулась к Пичугину, потом указала глазами на зеркало. – Кажется, нас ведут.

– Ничего удивительного, – пробурчал тот. – Если ты знаешь Ковалева…

– Не люблю, когда меня опекают, – призналась Наталья. – Ни явно, ни тайно. От Ковалева же вообще не жду ничего хорошего. Даже от его помощи.

– Возможно, он хочет как лучше…

– Плевать. – Наталья проскользнула в узкую щель между двумя машинами и вдруг выписала такую заковыристую «змейку», что Пичугин челюсть отвесил от удивления.

– Ого! Шумахер… – несколько ошарашенно прокомментировал он.

Наталья довольно ухмыльнулась.

– Оторвалась! Хи-хи…

Пичугин невольно улыбнулся. Не ожидал он этого «хи-хи» от серьезной с виду Натальи.

– Да ты шалунья! – с уважением произнес Пичугин.

– Еще какая… – Наталья гордо улыбнулась, как же хорошо, что с ним можно побыть самой собой, а не изображать солидную даму.

Она свернула на перекрестке на желтый свет, опасно подставляя правый бок машинам встречного потока, но по мере возможности набрала скорость и выскочила с полосы в последнюю секунду из-под огромного автобуса.

– Вот так-то наверняка. – Она выдохнула с облегчением.

– Только зачем? – Пичугин обернулся.

– Из вредности, – спокойно и серьезно ответила Наталья.

«Огонь, а не женщина…» – подумал Пичугин с растущей симпатией.

– У вас что-то с ногами, Олег Иванович?

Пичугин кашлянул, словно поперхнулся от неожиданности. Вот это переход!

– С чего вы взяли?

– Я врач, – пожала плечами Наталья. – Я вижу, когда человек ходит бережно. Словно испытывает боль в ступнях. Вот только не могу понять, что это у вас?

– Все правильно. Я десять лет работал на Семипалатинском полигоне, а у грунта доза больше, чем остается в воздухе. Как ни защищайся, но дозиметрист-поисковик всегда на переднем крае. Я не чувствую земли под ногами, вместо ступней будто поролон. Вот и ступаю как по битому стеклу. Боли нет, но боюсь оступиться.

Наталья не ответила, лишь, замедлив скорость перед поворотом, глянула на Пичугина взглядом, полным понимания и участия.

«Как бальзам», – подумал он и поймал себя на мысли, что хочет, до жара в ладонях, ощущать ее тело.

Остановившись у шлагбаума восемьдесят первой больницы, Наталья показала удостоверение охраннику, вышедшему в сопровождении полицейского с автоматом.

– Вам звонили? – спросила она.

– Так точно! – Охранник поднял штангу, и машина въехала на территорию.

– Не люблю фельдфебелей… – негромко произнесла Наталья. – Можно ведь говорить по-людски, нет, надо сделать морду кирпичом и отвечать как робот-солдат.

– А еще отвечают, дескать, не могу знать! – улыбнулся на ее ворчание Пичугин.

– Может, но не хочет, сволочь! – беззлобно добавила женщина. – Потому, что это налагает ответственность. А брякнешь это «не могу знать», и вроде как взятки гладки… Я ни при чем, и морда кирпичом.

В кабинете инфекциониста на первом этаже взятого на карантин хирургического корпуса Наталья первым делом взялась за документы. Все выписки и ксерокопии были сложены в стопочку, а сама инфекционистка спокойно ушла домой, словно в отделении содержались не чумные больные, а прибывшие на плановое обследование школьные учителя.

Наталья достала мобильник, повертела в руках. Не было бы рядом Пичугина, она бы не смогла отказать себе в удовольствии устроить такую взбучку инфекционистке, что у бродячих собак за МКАДом шерсть встала бы дыбом. Разговор был бы короткий, но содержательный, и тогда судьба сотрудницы больницы повисла бы на волоске. Но, по сути, это бы мало что изменило, только бы испортило жизнь, возможно, неплохому человеку, чьей-то дочери, возможно жене. Наталья таких резких движений старалась избегать по возможности. Вот была бы она капитаном пиратского фрегата, тогда точно повесила бы инфекционистку на рее без малейших сомнений, как разгильдяя и дезертира. По сути, чисто формально, ничего не мешало сейчас и Наталье отправиться домой, отдыхать. Но не позволял профессиональный долг, а также ясное понимание серьезности происходящего, что это не учения, как руководство штаба пытается убедить себя.

В небольшом помещении все было организовано на скорую руку, почти все пространство занимали стол, два стула, настольная лампа и телефон. Окно было замазано белой краской.

«Бывший отстойник», – догадалась Наталья.