Не время умирать

За последнюю мысль он себя мысленно приструнил, чтобы она не развивалась в начатом направлении. Еще было интересно, на какой машине она ездит. Должность высокая, но вряд ли зарплата как у депутата Госдумы. Так что «Ламборджини» или «Бугатти», конечно, увидеть он не ожидал. Хотя, наверное, ей бы пошло что-то такое, безудержно мощное, эмоциональное и функционально бессмысленное. Скорее каприз, чем машина. Но в более скромном ценовом диапазоне вполне мог оказаться какой-нибудь европейский спорт-купе. Но Наталья подвела его к серебристой «Шкоде-Йети», стоящей под фонарем на парковке. Пичугин хмыкнул. Капризом тут и не пахло. Функционал в чистом виде. Но это не вызвало разочарования, скорее напротив, некое уважение за отсутствие расточительности.

Наталья заняла место водителя, завела мотор, включила фары. Пичугин устроился рядом. Он не мог не отметить, что в ночной полутьме ее лицо, выхваченное только мягкой подсветкой приборов, приобрело, кроме естественной красоты, еще некую таинственность. Сердце неожиданно перешло на повышенные обороты. И пахло от нее… Нет, не духами. Это был именно ее запах, такой же тонкий и загадочный, каким выглядело лицо в затейливых переплетениях света и тени.

Вырулив со стоянки возле Роспотребнадзора, Наталья остановилась у светофора при выезде на Новослободскую.

– Олег Иванович, вы давно знаете Ковалева? – несколько неожиданно спросила она.

– Лет пять, нет, точно пять. А вы?

– Пятнадцать будет осенью этого года. В сентябре.

Пичугин хотел спросить, отчего такая точность, но не стал. Наталья, кажется, имела пунктик в точности.

– Вы ему доверяете? – Она тронула машину, дождавшись разрешающего сигнала.

– Я перед ним отчитываюсь. Если суть вопроса в том, сделал ли он что-то худое мне лично, то нет. Мне не за что его ненавидеть. Но и любить не за что. Такой типаж не рассматривается мной в качестве кандидатов в друзья. Я не люблю панибратство, не люблю грубость и не очень люблю людей, которые это оправдывают своим статусом. Если же вы именно о доверии, то в системе ФСБ доверять я привык только одному человеку – себе самому. Вы лучше объясните, чем именно решили меня нагрузить по своей части. Я ведь, как вы понимаете, специалист совершенно иного профиля.

– Профиль тут не имеет большого значения. Важно собрать цельную, а главное убедительную, аргументированную картину. Смысл в том, чтобы разуверить начальство в радужности ситуации, в иллюзии того, что все под контролем и уляжется само собой.

– На совещании прозвучало, что не было других обращений в «Скорую». Вы не допускаете, что все действительно имело локальный характер и уляжется само собой.

– Знаете, кем я себя считаю? – Наталья покосилась на Пичугина. – Я себя считаю разумной перестраховщицей.

Пичугин едва не крякнул от неожиданности. Точно так же, совсем недавно, он охарактеризовал сам себя, когда увидел на «хвосте» машину Кирилла Стежнева.

«Мне сейчас только знаков судьбы не хватало», – подумал он, стараясь успокоиться.

– Я уже говорила, но сейчас повторюсь. Я не верю в террориста. Я предположила его только потому, что у нас нет пока других версий, более подтвержденных и правдоподобных. Я верю в природный источник, и он должен быть, он у нас под носом. А мы смотрим и, как говорится, за деревьями не видим леса. Вы аналитик. Возможно, вам под силу собрать цельную картину из разрозненных данных. Сможете?

– Я постараюсь. Но должен предупредить, что всегда привык строить теорию на основе фактов, а не пытаться притянуть за уши факты к теории. Даже если их надо притянуть к теории, выдвинутой столь… – он поискал наиболее подходящее определение, – завораживающей женщиной.

– Лихо, – усмехнулась Наталья. – Пятерка за храбрость, тройбан за самоконтроль и двойка за самонадеянность. А за спешку вообще кол.

– Надеюсь, не в сердце?

– Спасибо, что вы немного разрядили обстановку… Впрочем, нам предстоит бурная ночка, так что, может, сразу перейдем на «ты»? – предложила Наталья.

– С такими формулировками мой тройбан может быстро сползти до неуверенной единицы, – рассмеялся Пичугин.

– А вы тренируйтесь, милейший. Мужчинам это вообще полезно.

– Принял, умолкаю, весь превратился в слух. И я не против на «ты».

Наталья отметила про себя, что Пичугин умел выдерживать тонкую грань между пикантностью и пошлостью. Сама того не желая особо, или, скорее, на подсознательном уровне, она его подвела к этой грани, но он, несмотря на первоначально выписанный тройбан, с честью выкрутился из двусмысленной ситуации. Наталья терпеть не могла пошляков, но и с ханжами не желала иметь дел.

– Давай тогда я опишу два главных пункта своей позиции, – предложила Наталья. – Первый – это то, что Ширяев заразился от казаха, а не казах от Ширяева, как все первоначально думали.

– Мне показалось, что Олейник до сих пор не уверен.

– Мне тоже. В чем-то он прав, болезнь может протекать по-разному, есть как усугубляющие факторы, ускоряющие развитие симптоматики, так и, наоборот, ослабляющие.

– Например?