Не ври мне

Натан привёз меня не в свой дом в Париже, а в место, куда не возвращался уже три года. Безопасное место, из которого, как он был уверен, я не смогу сбежать. Если бы вопрос был только в сексе, он бы затащил меня в отель, трахнул и отвёз домой. Вместо этого, мы были далеко. Одни. И у нас впереди целых два дня, когда мы могли делать всё, что хотели.

Поправила себя. Всё, что хотел он.

В этот момент я поняла — для Натана дело было не только в сексе, я просто не представляла, чего ещё он может хотеть от меня.

— Давай посмотрим правде в глаза, Натан. Ты мог бы отвезти меня куда угодно. Взять меня где угодно, — заметила я, — и всё же ты привёз меня сюда. Ты знаешь, что я не хочу ничего другого, и всё равно отказываешься прикоснуться ко мне. Ты бросаешь мне вызов сделать первый шаг, но правда в том, что и для тебя дело не только в сексе. Верно?

Он ничего не сказал, лишь позволил себе слабую улыбку в конце моих размышлений. Это была не более чем маленькая трещина в маске, которую он носил, но этого было достаточно, чтобы погрузить меня в полный хаос.

Сердце теперь билось быстро-быстро. Пот покрыл мои ладони. Голова стала совершенно пустой, я не могла думать, только смотреть, как он разворачивается и продолжает разбирать покупки.

Закончив, он больше не возвращался к разговору. Поставил на плиту кипятить воду, взял нож и начал резать лук. Я неотступно наблюдала за ним, очарованная и удивлённая уверенностью его движений.

Натан был живой загадкой. В своей жизни я встречала очень мало мужчин, которые умели готовить и ухаживать за домом. Один из них мой отец, но он был вдовцом уже более десяти лет. Натан же был женат.

«По закону я до сих пор состою в браке».

Меня всколыхнуло шипение масла. Натан обжаривал овощи. Я передала ему томатный соус ещё до того, как он попросил его. В кастрюлю на плите он бросил немного спагетти, видимо, хотел приготовить мне пасту с соусом.

— Ты знаешь итальянскую кухню?

— Можешь накрыть на стол, пожалуйста? Посуда в шкафчике внизу.

Я повернулась к нему спиной и, хотя и неохотно, сделала, как мне сказал. Теперь я больше не боялась его; у меня остались только вопросы. Насколько я знала, мать Доминика была итальянкой; возможно, Натан научился готовить пасту у неё. Но Натан ей неродной, и когда ты учишься чему-то у другой матери, это происходит потому, что твоя мать далеко или её больше нет. Так случилось и со мной. Я научилась готовить, смотря передачи и наблюдая за тем, что делала мама моей лучшей подруги Тины, когда я приходила поесть к ней после школы.

Натан слил воду с макарон, бросил их в соус и наполнил до краёв две тарелки. Мы сели есть вместе за деревянный стол. Близко друг к другу. Но в тишине. Он смотрел в тарелку. Казалось, у него не было желания завязать со мной разговор.

Мы пили только воду, что меня удивило. Во время еды Доминик всегда заказывал вино и рассказывал мне, что и брат тоже любитель вин. В глубине кухни я заметила шкаф, полный странных бутылок, поэтому уверена, в доме есть что выпить.

— Сегодня днём я должен работать, — сказал Натан, прерывая ход моих мыслей, — если не знаешь, как провести время, можешь прогуляться, или как только мы закончим есть, я покажу тебе дом и найду чем заняться.

— Если бы знала, что у меня будет свободное время, взяла бы скрипку. Мы, музыканты, должны практиковаться каждый день. Это часть нашей работы.

Натан бросил на меня беглый взгляд, но ничего не сказал. Он просто поднял пустые тарелки и поставил их в раковину.

— Я могу их помыть, — любезно предложила я, — ведь готовил ты.

Натан медленно кивнул, затем попросил меня следовать за ним и показал мне дом. На самом деле здесь было всё: большая гостиная с красивым камином и двумя диванами в одном углу и кухней с противоположной стороны. В прихожей, из которой я пришла, первая дверь вела в кабинет Натана, вторая — в комнату для гостей, где я проснулась. Он сказал мне, что ванная находится за последней дверью, но не объяснил, что находится за третьей, сказал только, что она должна оставаться закрытой. Однако мне не составило труда представить, что это хозяйская спальня.

— Здесь ты будешь спать сегодня ночью, — заключил он.

Я напрягла слух и чувства. Правильно ли я услышала? Он правда сказал «ты будешь спать»?

— Извини, я не поняла. Я буду спать здесь? Одна?

Натан враждебно уставился на меня, оставаясь стоять у входа в комнату, в которой я проснулась. — Есть проблемы?

Я прочистила горло.

— Я думала, что… ну… понимаешь?

Мне трудно было выразиться яснее. Мы приехали сюда не просто так. Мы заключили сделку, и он обещал мне всего себя в обмен на то, что я уйду от Доминика.

Натан фыркнул.

— Не знаю, с какими людьми ты привыкла общаться, но я свои обещания не забываю. Я буду соблюдать наше соглашение, но время и способ, выберу сам.

От волнения у меня перехватило дыхание. Это было слишком расплывчато.

Или, возможно, слишком жестоко.

Одна мысль о том, что следующие два дня я проведу в муках — и желании — пока он решает сблизиться со мной, повергала меня в панику.

— Объяснись лучше.