Не всё

Булат умер в июне, и за полгода до этого в Москве был концерт, на котором "Виртуозы Москвы" впервые исполняли "Раек" Шостаковича. Так сложилось, что в Большом зале сошлось множество официальных лиц - в партере одновременно сидели Наина Иосифовна Ельцина, Чубайс, Лужков со всей своей командой из мэрии. Это было незадолго до выборов 1996 года, уже разразился скандал с Коржаковым, стенка шла на стенку. (Спивакова часто обвиняют в том, что на его концертах появляются лица, взаимоисключающие друг друга. Я же не могу закрыть дверь ни перед кем и всегда в меру своих сил достаю билеты всем без исключения. Например, Бари Алибасов со всей "На-на" однажды тоже появился у нас. Накануне мы познакомились на концерте Пендерецкого, выяснилось, что Алибасов его обожает и понимает его музыку как никто. Для него Пендерецкий или Шенберг космос, великая музыка. Я не видела ничего криминального в том, что он захотел, чтобы его "мальчики" послушали Моцарта. Правда, потом появились статейки, что "Спиваков и "На-на" - одной крови".)

Я считаю, что музыка - идеальное средство соединить и примирить всех. Референт Наины Иосифовны передал мне ее пожелание увидеться с Владимиром Теодоровичем после концерта и просьбу организовать чай в правительственной ложе. Я, естественно, позвала туда всех - и Лужкова с его "хлопцами", и Чубайса с его пленительной, тургеневского типа женой Машей. Зная привычку Спивакова "отходить" от концерта очень долго, сначала стоя в мокром фраке и принимая поздравления, потом медленно переодеваться, когда уже остались только свои, на что уходит минут сорок пять, я понадеялась занять и развлечь гостей в правительственной ложе, но это было невозможно - все сидели по углам и молчали. Официанты отчаялись - гости отказывались пить и есть. В воздухе как будто "повис топор". Мне стало ясно - положение может спасти только Спиваков.

Я рванула в артистическую, крича сразу всей очереди:

- Ради Бога, извините, он сегодня не сможет ни с кем говорить.

Быстро переодела Володю в свитер на голое тело, и мы побежали. В тот момент, когда я выхватила его из артистической, я увидела, что в середине очереди стоит Булат. Эта встреча в канун Нового года, после концерта в консерватории, как вспышка в памяти, которая никогда не угаснет: он - в толпе, Володя к нему кинулся, они обнялись, крепко, быстро, в последний раз. Если бы знать, что в последний...

Мы убежали с обещанием позвонить. Даже не сообразили пригласить его с собой. Потом я так ругала себя, думала, а что, собственно говоря, дороже? У меня на сердце это осталось каким-то грузом вины. Остались два стихотворения, свидетельствующие о перекличке между их душами. Они прекрасно почувствовали друг друга. Муж всегда возит эти стихи в футляре скрипки.

Я безумно жалею, что мне не довелось знать Булата Шалвовича ближе. Ведь вся моя юность связана с его поэзией. Окуджава для меня равноценен Пастернаку или Мандельштаму. С пятнадцати лет у меня была его пластинка 33 оборота, на конверте - портрет с сигаретой, такой коричневый дагерротип. Как только закрою глаза и вижу эту пластинку, вспоминается очень дорогой мне отрезок жизни конец школы, начало института, наши поездки в колхоз, в деревню Княжево под Волоколамском, когда мы, студенты ГИТИСа, согревались у костра и пели "Виноградную косточку". Все его песни - "О московском муравье", "Прощание с новогодней елкой", "Опустите, пожалуйста, синие шторы"... - великая поэзия. Он пел ее под музыку, и второго такого трубадура эпохи не было - философа, поэта, музыканта. Наверное, я не одинока в этой любви. И я безмерно горжусь стихами Окуджавы, посвященными Спивакову. Володя сам - человек щедрый, но в то же время он совсем не избалован вниманием и щедрым отношением к себе. Ему мало посвящено произведений, но то, что ему посвящено - дорогого стоит. И стихотворение Булата в этом ряду. Для меня эти стихи очень важны.

ОТЪЕЗД

Владимиру Спивакову

С Моцартом мы уезжаем из Зальцбурга.

Бричка вместительна. Лошади в масть.

Жизнь моя, как перезревшее яблоко,

тянется к теплой землице припасть.

Ну а попутчик мой этот молоденький

радостных слез не стирает с лица:

он и не знает, что век-то коротенький,

он все про музыку, чтоб до конца.

Времени не остается на проводы...

Что ж, они больше уже не нужны

слезы, что были недаром ведь пролиты,

крылья, которые Богом даны?

Ну а попутчик мой только и верует

жару души и фортуне своей,

нотку одну лишь нащупает верную

и заливается как соловей.

Руки мои на коленях покоятся,

горестный вздох угасает в груди...

Там, позади - "До свиданья, околица!"...

и ничего, ничего впереди.

Ну а попутчик божественной выпечки,

не покладая усилий своих,

то он на флейточке, то он на скрипочке,

то на валторне поет за двоих.

1994 г. Булат Окуджава

ПУТЕШЕСТВИЕ ДИЛЕТАНТА

Булату Окуджаве

С Моцартом мы уезжаем из Зальцбурга,

Бричка вместительна, лошади в масть.

Сердце мое - недозрелое яблоко

К Вашему сердцу стремится припасть.

Молодость наша - безумная молния,

Вдруг обнажившая Землю на миг.

Мы приближаемся к царству безмолвия,

Влево и вправо, а там - напрямик.

Вместе мы в бричке, умело запряженной,