Не все были убийцами

В комнате было полутемно. Жалюзи были опущены, помещение освещала лишь маленькая лампа, стоявшая возле радиоприемника. Отец Рольфа закрыл за нами дверь и выключил радио.

“Садитесь!” - указал он на диван с высокой спинкой. Обивка дивана была местами протерта, и из дыр выпирали пружины. Я взглянул на Рольфа - он показался мне испуганным. Мы уселись на диван. Только теперь я разглядел - отец моего друга был очень крупным мужчиной. Вид у него был довольно потрепанный.

“Долго вы стояли в прихожей?” - угрожающим тоном повторил он свой вопрос, снова посмотрев на меня.

“Мы искали в лесу осколки от гранат”. Рольф протянул отцу осколки, завернутые в старое кухонное полотенце. “А домой мы пришли только что. После налета я из бункера сразу отправился в лес, а около леса встретил Макса. Он тоже шел собирать осколки. Мы пошли вместе и нашли целую кучу”, - без перерывал тараторил Рольф.

“Ты тоже был в бункере?” - перебил его отец, снова посмотрев на меня.

“Да”.

“Я там тебя не видел”.

“И я вас тоже”.

Он на мгновение задумался, видимо, размышляя, как отреагировать на мое наглое заявление.

“Но почему же в таком случае вы не вышли из бункера вместе?”

“Потому что из бункера я выскочил быстрее его”, - ткнул я Рольфа локтем в бок. Тот, казалось, не собирался прерывать допрос. Его отец подошел ко мне и не то слегка ударил, не то потрепал меня по щеке. От неожиданности я вскочил с места, но он с силой усадил меня обратно на диван и довольно спокойно спросил: “А теперь я хочу знать - ты слышал что-нибудь, когда вы вошли в дом?”

“А что может случиться?” - подумал я. Отец Рольфа слушал передачи вражеского радио. И теперь мне нужно сделать вид, что это для меня не такая уж новость. Может быть, это его успокоит.

“Вы слушали английское радио”, - уверенно сказал я.

Теперь с места вскочил Рольф. И так же, как и меня, отец заставил его сесть снова.

“Это неправда, ты все сочиняешь. Ничего такого он не мог слушать”, - тихо сказал Рольф.

“Откуда ты знаешь, что это было английское радио?”

Я молчал, отведя глаза в сторону.

“Так откуда же?” - повторил он с угрозой в голосе.

“Да уж знаю”.

Он ждал.

“Вы хотите, чтобы я кого-нибудь предал? Как по-вашему, это было бы хорошо?”

Я обернулся к Рольфу. “А ты мог бы предать своего отца?”

Рольф посмотрел на отца. Его отец тоже смотрел на меня. Все молчали.

Так прошло довольно много времени. “Вы уже ели что-нибудь?” - прервал наконец молчание старый Редлих.

“Когда?” - вопросом на вопрос ответил Рольф.

“Ладно, тогда я приготовлю вам бутерброды”.

Он направился к двери. “Можно мы немного музыку послушаем?” - попросил Рольф.

Старый Редлих резко обернулся, смерил сына сердитым взглядом и молча вышел из комнаты.

Этот день сделал нас с Рольфом настоящими друзьями.

Мы стали неразлучны. Не проходило дня, чтобы мы не виделись. Если я не заходил к ним, отец Рольфа спрашивал, почему я не появляюсь. Может быть, он все еще боялся, что я донесу на него? Я никогда не спрашивал его об этом.

Он работал на железной дороге и навидался всякого. Наверное, это сказалось на его характере. Жена оставила его, но Рольф не захотел жить с матерью. Он был очень привязан к отцу и никогда даже не пытался навестить мать, жившую в западной части Берлина. Рольф часто оставался дома один, но прекрасно справлялся с нехитрым домашним хозяйством.

Старый Редлих научил сына готовить простую еду. Впрочем, большого выбора у Рольфа и не было - в основном капуста, брюква и картошка. Иногда к овощам добавлялись нарезанные на маленькие кусочки сосиски. Однажды Рольф пригласил меня пообедать. В тот день он был один. Его отец снова был на монтаже - так он называл свою работу. Однако сваренная брюква оказалась жесткой и невкусной, и Рольф был очень огорчен этим.

Через некоторое время, когда отец в очередной раз был на монтаже, Рольф снова пригласил меня. Когда я пришел, на столе опять стояла тарелка с вареной брюквой.

“Ешь”, - протянул мне тарелку Рольф.

Я отрицательно замотал головой. “Это же корм для свиньи. Мне это не прожевать, да и на вкус как кора дерева”.

“Ешь!” - настаивал Рольф.

Я взял кусочек брюквы и осторожно откусил. На этот раз брюква была мягкой и островатой на вкус.

“Ты что, пиво туда добавил?” - спросил я.

“Я сделал мучную подливку и добавил немного коньяка. Отец часто привозит коньяк из Польши”.

“И теперь я приду домой пьяный”, - сказал я.

Рольф был очень горд своими кулинарными успехами, особенно мучной подливкой. “Неужели у поляков есть еще коньяк?”

“Да они бы всю страну продали, если бы смогли. Однако чаще всего разные вещи можно получить у евреев”.

“У евреев уже давно ничего нет”, - пробормотал я.

“Мой старик всегда говорит - их нужно потрясти хорошенько, обязательно найдется еще что-то. Если бы мы их потрясли как следует, может, тогда и войну смогли бы выиграть!”

Я был ошеломлен, я просто не находил слов. Хотя я продолжал есть, но кусок не лез в горло. Наконец я прервал молчание. “Ты всерьез так думаешь? Да у тебя просто не все дома!”