Не все были убийцами (История одного Берлинского детства)

«Коротышка» (так назвал он меня с самого начала), — «если ты устал, садись на багажник, а я повезу. То же самое я могу предложить твоей маме».

«А вы?»

«Я вообще не устаю. Однажды я прошагал в строю двадцать четыре часа. Без перерыва».

Я вопросительно посмотрел на него.

«В концлагере», — весело сказал Хотце. — «Там никакого выбора не было. Не сможешь идти — получишь пулю».

«Вы были в концлагере?» Мать с изумлением взглянула на Хотце.

«Да».

«В каком?»

«В Бухенвальде».

«А почему?»

«Против меня никаких улик не было, но все же держали меня там два с половиной года. Как уголовника».

Он засмеялся. Какое-то время мы шли молча. Только теперь я заметил, как страшно разрушен город. Расчищались лишь основные пути проезда транспорта.

Боковые улицы во многих местах были непроходимыми. Они были сплошь покрыты грудами обломков и мусора. Пожарники искали в руинах выживших, пытаясь проникнуть в засыпанные щебнем подвалы. Повсюду пахло гарью. Среди руин еще тлели балки домовых перекрытий. Время от времени откуда-нибудь вырывались отдельные языки пламени.

«Да, наделала здесь дел эта война», — сказал Хотце. — «Многие солдаты, приехавшие домой на побывку, прерывают свой отпуск и возвращаются в часть. Это вполне можно понять».

«Но ведь там погибают сотни тысяч!» — возразила мать.

«Здесь тоже», — проворчал Хотце.

Мать внимательно посмотрела на него.

«На фронте гибнут не только немцы».

«Да, не только немцы. Вы правы. Я даже уверен, что до сих пор погибало больше русских, чем немцев», — согласился он. — «Но иногда положение меняется», — добавил Хотце.

Через какое-то время мы дошли до Ноллендорфплац и теперь брели вдоль городской надземки. Я шел, механически переставляя ноги. Любая пешеходная прогулка до сих пор тяжела для меня — каждый раз я должен себя заставлять.

Ехать на велосипеде, плавать — только не идти пешком. Однако на багажник я не хотел ни в коем случае. Хотце все чаще поглядывал в мою сторону, как будто хотел спросить: «Ну как, еще не надумал? Давай, смелее!»

В конце концов я не выдержал. И от Бюловштрассе ехал на багажнике. Прошло еще довольно много времени. Наконец мы дошли до Губенерштрассе и остановились перед каким-то замызганным подъездом. На стене висела табличка с фамилиями жильцов.

«Это здесь, второй этаж налево», сказал Хотце, найдя на табличке нужную фамилию.

Мать поднималась по лестнице, с трудом переставляя уставшие ноги. Мы следовали за ней. Хотце позвонил. Мы услышали, как за дверью кто-то громко, сиплым голосом, выругался. Затем дверь открылась. На пороге стояла старая женщина. Нас с матерью она, кажется, даже не заметила.

«Если вы пришли к Хильде, то зря — она сегодня сюда вообще не заявлялась. Я же ей говорила, что здесь она может принимать клиентов только по вечерам. Так что придется вам потерпеть до вечера», — грубо обратилась она к Хотце.

Женщина уже хотела захлопнуть дверь, но увидела нас с матерью. Она носила очки с очень толстыми стеклами. Из-за этого глаза ее казались огромными, как у совы.

«А этим что здесь нужно?» — уставилась она на нас.

«Я думаю, Фуркерт о нас вам уже говорил».

Хотце с наглой ухмылкой протянул женщине руку.

Взглянув на нас с матерью еще раз, она нерешительно пожала протянутую руку. У нее были скрюченные, очевидно, пораженные артрозом пальцы. Хотце ответил ей своим энергичным пожатием.

«Вы из криминальной полиции?» — спросила женщина, не спуская с него глаз.

«Нет», — засмеялся Хотце, — «но сначала пропустите нас в квартиру. Фрау Фуркерт еще не пришла?»

«Нет», — ответила женщина, тоже засмеявшись. Но с места не сдвинулась.

«Если мы будем еще долго тут торчать, это может кончиться неприятностью. Для всех нас».

Стеклянный глаз Хотце, на который упал свет, угрожающе сверкнул. Подумав, женщина пропустила нас в квартиру. Хотце подтолкнул нас с матерью вперед и закрыл за собой дверь. Мы очутились в длинном, темном коридоре. В полутьме по обеим сторонам коридора я различил несколько дверей. Точного их количества я не смог определить. Все двери были закрыты. Открытой оставалась только ближайшая к выходу дверь на левой стороне.

«Ну так что же дальше?» — спросила женщина.

«Мы будем ждать фрау Фуркерт», — сказал Хотце. — «У вас найдется пара стульев для ребенка и его матери? Они прошли пешком большое расстояние и очень устали».

«Идемте со мной!»

Через открытую дверь она привела нас в большую кухню.

«Вы можете посидеть здесь».

Она указала на стоявшие вокруг стола стулья. Рассадив нас по местам, она убрала со стола и начала мыть посуду. Хотце, улыбаясь, наблюдал за ней.

«Откуда вы знаете Фуркерта?» — спросил он женщину.

«Это не ваше дело».