Не все были убийцами

“Сыр у меня тоже есть. Эдамский, из Голландии. Когда я там бываю, мне иногда удается достать что-нибудь. В Польшу я скоро, наверное, ездить больше не буду. Тогда и колбасе конец придет”.

Он подмигнул мне. Похоже, он был в отличном настроении. Он был просто неузнаваем. Мать медленно пила свой кофе, заедая его хлебом. Было видно, что заботливость старого Редлиха глубоко тронула ее. Редлих положил ей на хлеб кусочки колбасы и еще раз напомнил - на ногу нужно наложить шины. А врач для этого вовсе не нужен - он все сделает сам.

“Почему он старается подчеркнуть, что маме не нужен врач?” - спрашивал я себя.

“Я наложу вам шины, а потом, когда вы будете у фрау Нихоф, вы и сами сможете накладывать их на ногу. Вы ведь опять у фрау Нихоф живете?”

“Мы все утро ждали ее, потом хотели отправиться в Кепеник, в лагерь, но пришли к вам”. Мать, по-видимому, уже немного отдохнула. Придуманная история о ноге, поврежденной во время налета, была достаточно убедительной.

“Ну вот и хорошо, подождите ее здесь. Наверное, фрау Нихоф задерживает что-то важное. А Рольф ужасно обрадуется, когда тебя здесь увидит”.

“А вдруг Кэте перевели на работу в Губен?” - предположил я.

“Она бы сразу дала нам знать. Она же знает наш адрес!” - отмахнулась мать.

“Если это произошло неожиданно и быстро, то она, наверное, не успела нас предупредить”.

“Не беспокойся, мой мальчик. Здесь для вас тоже места хватит. Дом-то ведь громадный, для большой семьи был построен. Когда наешься, можешь осмотреть его”, - сказал Редлих и добавил: “Порой так случается, что обязательно нужно помочь кому-то. И самое скверное, когда не на кого положиться”.

Он налил себе остаток кофе, от которого отказалась мать. Затем, поставив на стол пустую чашку, снова обратился ко мне: “Сейчас мы оставим твою маму одну. Пусть она немного поспит. А ты поможешь мне смастерить шины для ее ноги. Или ты хочешь сперва наверх подняться?”

“Ах, это успеется”, - возразила мать. - “Да мне и спать не очень хочется”.

“Как хотите. В любом случае - я буду в гараже. У меня там мастерская”. Он медленно поднялся. “Но если вы все же хотите уйти, скажите мне. Тогда и шины мастерить ни к чему”.

Редлих вышел. Услышав, как хлопнула входная дверь, мать сказала: “Он с самого начала нас раскусил. Интересно знать, как скоро здесь появится гестапо”, - произнесла мать с таким вялым безразличием, что мне стало не по себе.

“Ты же обещала мне, что мы пробъемся”, - напомнил я.

“Совершенно верно. Если что-то пообещал, надо держать слово. Ты прав. Поищи-ка где-нибудь полотенце. Эта грелка со льдом как огонь жжет”.

Когда я вернулся в комнату с полотенцем в руке, мать попросила отрезать ей еще немного колбасы. Ей явно нравилось, что за ней ухаживают. Я с облегчением вздохнул. Слава Богу, ей, кажется, не приходит в голову снова куда-то бежать.

Набив желудки хлебом и колбасой (в основном хлебом, съесть без остатка колбасу мы не решились), мы стали ждать. Мать и в самом деле заснула. Я тоже задремал.

Я не слышал, как вернулся старый Редлих. В руках он держал пару довольно широких и тонких досок, соединенных куском парусины.

Я вопросительно взглянул на него, и он прошептал: “Она должна накладывать шину только тогда, когда хочет двигаться. Но сперва нужно примерить. Возможно, мне придется кое-что поправить. Парусина хорошо держится, я прикрепил ее к дощечкам гвоздями. Посмотри, как это сделано. Гвозди забиты шляпками внутрь. А сверху еще один слой парусины, чтобы нигде не давило”.

Когда мать проснулась, он примерил ей шину и еще пару раз сбегал в свою мастерскую. Наконец работа была закончена. Мать казалась вполне довольной.

“Вы должны это запатентовать”, - сказала она с улыбкой.

Рольф явился домой, одетый по всей форме. Увидев нас, он был страшно удивлен. “Откуда ты взялся? Мне кажется, я сплю и вижу”.

Учтиво поклонившись, он поздоровался с матерью и спросил, указав глазами на ее ногу: “Как это произошло?”

“Во время воздушного налета. Я чуть-чуть замешкалась у входа в бомбоубежище”, - ответила мать и с улыбкой взглянула на Рольфа.

“А, понимаю. Янки застали вас врасплох, прежде чем ты успел вытащить свой кольт”, - пошутил он.

Старый Редлих смотрел на сына взглядом, исполненным гордости. “Сейчас я приготовлю всем нам поесть. Гемберги не застали фрау Нихоф дома. Не могут же они неизвестно сколько времени ждать ее на улице! Кто знает, может, ее задерживают какие-то обстоятельства. А может быть, как предполагает твой друг, ее и в самом деле направили работать в Губен. Тогда мы что-нибудь придумаем”.

“Ты что, действительно имеешь дело с ручными противотанковыми гранатами?” - спросил я Рольфа, когда некоторое время спустя мы сидели в его комнате.

“Я получаю настоящую военную подготовку. На крайний случай”

“Скажи еще, что ты метишь в русские Т-34. Да их твоими ручными гранатометами и не пробьешь. А потом эти танки тебя самого в лепешку расплющат”.

“Ну, тогда я пойду в морской флот”.

Мы сидели рядом на его кровати. Он положил руку на мое плечо.

Я оглядел его с головы до ног. “Ты теперь всегда так ходишь?”

“Да”.

“Красивая форма. Ты, наверное, вожак в стае “юнгфольков”.