(Не) Все могут короли (СИ)

Педро II покивал головой.

— Мне рассказали о твоём корабле и той блокаде, которую ты устраивал для Пизы и Генуи несколько лет назад.

— Вы согласны? Ведь наши цели совпадают. Я отвлекаю внимание мавров к своей персоне, вы получаете ослабленные территории врага, страдающие без поставки товаров.

— Разумеется согласен, — он остро на меня посмотрел, — вот только казна мне после батюшки досталась слегка пустой, так что если бы ты ещё поделился со мной добычей, то наш союз стал бы ещё более крепок.

— О, а ваше величество знает толк в торговле, — искренне удивился я, — сколько вы хотите?

— За первоочередное и быстрое пополнение припасами в любом городе королевства, думаю тридцати процентов будет достаточно, — прищурился он.

— Вы ещё и очень скромны, ваше величество, — он продолжал удивлять меня, — быть вам великим королём!

Он невесело усмехнулся.

— Каков будет твой ответ?

— Поддавшись вашему обаянию и уму, — улыбнулся я, — предлагаю честную сделку. Я потрошу торговцев и всё добро передаю в портах сборщикам налогов, которых вы выделите под это дело. Как только они продают товар, то деньги везут к вам, а потом, когда я закончу с чисткой, вы от всего реквизированного отдадите мне половину. Как вам такая сделка?

Настала его очередь удивляться и внимательно на меня смотреть.

— Ты вот так просто готов отдать мне всё? — поинтересовался он, — а если я откажусь отдавать золото или обману в расчётах?

— Ну, тогда вы точно не станете первым и даже вторым королём, который разочаровал меня, — легко отмахнулся я, — но поверьте мне, все обычно плохо заканчивали после этого. Я могу топить в море не только мавров.

Он хмыкнул, обдумывая мои слова.

— Тем более, всё закрепим на бумаге, не доверяю я как-то больше громким словам, венценосных особ, — добавил я.

— Хорошо, сегодня по возвращении я позову своих юристов и мы составим документ, — согласился он.

— Отлично, тогда уже завтра поутру я вернусь в Барселону и выйду в море, — обрадовался я.

— Кстати, зачем вы унизили моих вассалов? Они просто попросили документы, — поинтересовался он, когда мы замолчали, думая каждый о своём.

— На Святой престол взошёл новый Папа, ваше величество, — осторожно ответил я, — молодой, активный, с большими амбициями. Думаю вам нетрудно догадаться, что ждёт Европу.

Он тяжело вздохнул.

— Да и ваше величество, умоляю вас, — попросил его я, — если задумаете жениться, выберите себе хотя бы ту женщину, которая была бы вам как минимум не противна.

— Почему это?! — искренне удивился он.

— Я не хочу возвращаться потом в Арагон, и портить отношения с таким умным королём, — скривился я, представляя, что ждёт меня во Франции, — большего сказать не могу, весьма скоро сами всё узнаете.

— Ингеборга Датская! — тут же догадался он, несмотря на напущенный мной туман, — Папа послал вас во Францию примирить мужа с первой женой?! Но это невозможно! Все знают его к ней отношение!

— Вот поэтому ваше величество, — я покачал головой, — как только я представлю себе, что буду вынужден для этого сделать, мне становится страшно и крайне не хочется терять наше пусть мимолётное, но дружественное сотрудничество. Так что выбирайте себе жену с умом, пожалуйста.

— Я запомню твои слова Венецианец, — ответил он очень серьёзно.

— Тогда до вечера, жду вас с юристами, — я помахал рукой своим стражам, — я возвращаюсь во дворец, забавы придворных мне неинтересны.

Он покачал головой, но ничего не ответил.

Глава 8

19 января 1198 года от Р.Х., королевство Арагон, Барселона

На пристани столпилось огромное количество людей, которые плакали и махали нам руками. «Елена» лениво, словно нехотя оторвалась от причала и стала разворачиваться, от кливеров обдуваемых ветром. Когда же между мачт взметнулись стаксели, бригантина стала резвее набирать ход, поворачиваясь кормой к берегу.

— Красота какая, сеньор Витале! — рядом со мной, задрав голову вверх, стоял капитан, рассматривая подаренный ткачами Барселоны флаг.

Я поднял голову. Наверху фок-мачты развивалось полотнище с моим личным гербом. Ткачи действительно постарались на славу. На красном поле был выткан белоснежный агнец, с повёрнутой головой, смотрящей на хоругвь, которую он нёс на спине. Красный крест был изображён на полотне хоругви, закреплённой только не на деревянном крестообразном основании, как предлагал кардинал, а на большом двуручном мече и ниже девиз на латыни, который мне тоже очень нравился.

— «EO BENEFACIENDO». «Иду, творя добро». Мне кажется очень символично получилось, что скажете сеньор Джакопо? — прочитал я большие, хорошо различимые буквы.

Он на меня покосился, скептически хмыкнув.

— Что? — удивился я, — я же не виноват, что каждый хочет меня унизить или обидеть.

— Ну если это рассматривать с этой точки зрения, сеньор Витале, то да, девиз подходящий, — рассмеялся он, — как впрочем тогда и сам герб. Кротость и доброта — это прямо про вас.