(Не) Все могут короли

— То есть casus belli у неё есть, претендовать на корону, только кто отправится в такую даль, да ещё и воевать за непонятные земли? — спросил он, — война дело крайне затратное. А у этих варваров и взять-то нечего, до сих пор в шкурах наверно бегают.

— Всё верно ваше величество, — согласился я, — кроме того плюса, что у них сейчас период раздробленности и земля поделена на восемь княжеских уделов, приличным людям там делать нечего.

— И поэтому вы спрашиваете у его величества, какой интерес вам туда идти покорять эти земли? — первым догадался его советник.

Взгляды обоих величеств обрели ясность, Агнесс даже перестала плакать.

— Став Ингеборгой Польской, она предложит вам воссоединиться с ней, вы с прискорбием ей откажите, сказав, что не можете оставить Францию и свой народ, затем оба попросите развода у Папы, а получив его, снова женитесь на Агнесс, — закончил я.

— Дорогой? — королева умоляюще посмотрела на Филиппа.

— Это вариант хоть и правда сложен, но мне нравится больше, — он внимательно посмотрел на меня, — теперь осталась, как я понял, только одна проблема. Как уговорить тебя воевать за меня и моё счастье, поскольку сам я не потяну войну на два фронта. Ричард мне в затылок дышит.

— Ну это мы можем уладить и сами, — признался я, — я с ним разговаривал перед приездом сюда.

Взгляд Филиппа Августа округлился.

— Он доверил это тебе? Хотя да, ты же спас его пять лет назад, он тебе обязан.

— По его поведению этого не сказать ваше величество, но я имею перечень требований от него, на основании которых возможно заключить между вами мир.

— И мы можем их услышать? — поинтересовался король.

— Да, как только я сначала услышу ваши, — я легко пожал плечами.

Он посмурнел, вскипел, попытался встать, но рука жены его остановила.

— Дорогой, Венецианец единственный, кто тебе верит и пытается помочь, — тихо сказала она, — а где все те друзья, что били себя в грудь и уверяли, что умрут за тебя и твою честь?

Он выругался и опал на стуле, признавая правоту её слов.

— Я могу дать только пятьсот рыцарей, денег у меня в казне нет, — сказал он, — поэтому придётся обеспечивать их содержание на польских землях.

— Больше в принципе и не надо, — смиренно согласился я, — поскольку мне нужен кто-то, кто будет оставаться наместниками в захваченных городах, чтобы придать официальность этому делу.

— Тогда вообще не вижу проблем, — согласился он, — я как верный супруг конечно поддержу её притязания на этот трон.

— Тем более, — продолжил он, пожав руку супруге, — чем дальше эта ведьма будет от нас, тем лучше.

Агнесс несколько раз кивнула, соглашаясь с ним.

— Так, теперь что хочешь ты, за своё участие? — он повернулся ко мне, — я с трудом представляю, чем можно заинтересовать человека, который богаче, чем все короли Европы.

— Мария, ваша дочь, — просто ответил я, — вы объявите, что она ещё до рождения и моего вступления в сан епископа, была со мной обручена.

— Это как? — не понял король.

— Ну юридически, я сейчас не могу вступать в брак, — разъяснил я, — но если бы он был заключён до становления священником, то это церковью дозволяется.

Он задумался.

— Дочь в обмен на любовь. Ты ставишь нас перед трудным выбором Венецианец.

— Если честно, я буду даже рад, если вы откажетесь, — признался я, — вся эта возня, поездки в Польшу, меня совсем не радуют. У меня своих дел дома, выше крыши, так что даже если вы откажитесь от обоих этих вариантов, продолжив упорствовать, то я вернусь в Рим и скажу Папе правду, что ваш брак с Агнесс фиктивный, бумаги подложные, и он может смело собирать Собор, отлучать вас и Францию от церкви, поскольку мои полномочия на этом заканчиваются.

На глазах королевы снова показались слёзы. Король обратил свой взгляд на барона, но тот лишь пожал плечами.

— Это только ваше решение, ваше величество, — тихо сказал он, — но если вы позволите, я только могу сказать, что события, которые описывает сеньор Дандоло весьма вероятны. Прецеденты уже были.

— Мне нужно подумать, — ответил он, — брак с дочерью короля, это слишком серьёзное решение.

— Вы сомневаетесь в моей родословной? — изумился я.

— С этим как раз-таки нет проблем, — отмахнулся он, — проблема будет в твоих появившихся правах на трон Франции.

— Ерунда какая, запихните меня в самый дальний, самый последний список на престолонаследие, — легко ответил я, — скажем, сразу после смерти последней королевской гончей.

— Я бы это с удовольствием сделал, если бы не твоя репутация, — проворчал король, — зная все истории про тебя, меня не отпускает мысль, что ты можешь устроить такую резню, что и гончие быстро закончатся, не говоря уже о людях, и тогда из наследников останешься ты один.

— Ваше величество! — я прижал руку к груди, — ну что за подобные мысли?! Вы видели мой герб? Да я мухи не обижу!

Король с усмешкой обменялся взглядами со своим доверенным лицом. Лицо того, также выражало глубокий скепсис.

— Мне нужно подумать, — заключил он.

— Хорошо, тогда я возвращаюсь в Этамп, — склонил я голову, — не затягивайте пожалуйста с ответом, пока наша змеюка не передумала.