Не все трупы неподвижны

— На каком языке шёл разговор?

— На французском.

— О чём они говорили?

— Я не слушала. Прошла в столовую.

— Что было дальше?

— Ничего. Я помыла посуду в кухне и вернулась к себе наверх.

— Что же случилось с ночным гостем?

— Не знаю. Когда я возвращалась, в офисе было тихо.

— Почему ты сразу не призналась, что видела, как кто-то приезжал?

— Я просто забыла об этом.

На меня смотрят искренние глаза на ангельском личике. Я почти верю Кассандре. Но себе я верю больше. Открываю рот, чтобы сообщить девушке об этом, но резкий свист и грохот за окном отвлекают меня. Тьма снаружи окрашивается разноцветными сполохами.

— Что это?

— Анибаль запускает для меня фейерверк. У него в комнате настоящий склад пиротехники. Это его вторая большая страсть после рыбалки. У меня же сегодня день рождения, вот он и старается.

Кассандра подходит к окну, раздвигает розовые гардины, поднимает жалюзи. Салют в её честь гремит не переставая. Говорить трудно, и мы молчим, глядя на улицу. Там красиво. На чёрном бархате неба ежеминутно распускаются яркие невесомые цветы: красные, белые, зелёные. Наконец избывший всю свою силу фейерверк окончательно затухает. Очевидно, Анибаль закончил сеанс практического бомбометания и отправился спать.

За окном теперь царят покой и мрак. Неслышное время тянется, как густой клей. Кассандра задёргивает гардины, разливает вино по чашкам, подаёт мне, садится рядом. Чокаемся. Не торопясь, проходимся по второй порции.

— Тётка Шарлотта сказала, что вы писатель, мсье Вадим, — прерывает молчание Кассандра. — Это правда?

— Правда.

Кассандра оживляется.

— Супер! Значит, вы известный писатель?

— Какое там! До известности мне, как до луны на оленях. Я не человек из серии «Жизнь замечательных людей». Есть такая в России.

— А что вы пишете?

— Нечто прозаическое. В основном сочиняю кошмарный ужас.

— Наверное, про преступления?

— Вроде того. Кровавые истории про маньяков, серийных убийц, психопатов.

Кассандра недоверчиво глядит на меня своими неправдоподобно голубыми глазами.

— Глядя на вас, никогда бы не подумала, что вы зарабатываете себе на жизнь таким мрачным ремеслом, мсье Вадим.

Вздыхаю:

— Жизнь гораздо сложнее схем.

Я не люблю говорить о своей работе, поэтому меняю тему:

— Скажи, Кассандра, тебе нравится Лурд?

Девушка пожимает плечами.

— Ещё не знаю. Я ведь в Лурде живу всего месяц. Так сказать, вернулась в лоно семьи.

Кассандра лучезарно мне улыбается, а я поражён. Всего месяц? Супер! Я жду продолжения разговора, но Кассандра, пробормотав себе под нос: «Ну почему я не могу быть сама собой?» — решительно встаёт, включает тусклый светильник над диваном, потом подходит к двери и гасит верхний свет.

— Вы не против, мсье Вадим, если я закурю?

Киваю. С интересом жду, что будет дальше. Кассандра достаёт пачку сигарет и зажигалку из кармашка своей мини-юбочки, закуривает. Наш интимный полумрак быстро заполняется душистым дымом. Кассандра взволнованно ходит по комнате, время от времени стряхивая пепел сигареты в блюдце на столе. Я молча слежу за её гибкой фигуркой.

— Ты сказала, что вернулась в лоно семьи, — наконец нарушаю я тишину.

— Это правда. Я сбежала из дома пять лет назад.

— Почему?

— Честно?

— Только без кошмарных подробностей, пожалуйста.

Кассандра горько улыбается:

— Из-за великой любви.

— В тринадцать лет?!

— Здесь девочки рано созревают.

— И кто этот счастливчик?

— Али было девятнадцать. Самый красивый мальчик в Сете.

— А твои родители?

— Они ничего не знали про нас.

— А его родители?

— Они тоже ничего не знали. Родители Али приехали во Францию из Алжира. Они хотели, чтобы Али женился на девушке-мусульманке. Нашли ему невесту, а он любил меня. И мы сбежали.

— О чём ты говоришь, Кассандра?! Какая любовь? Тебе было тринадцать лет! Извини, но я не могу поверить в твою сказку.

— Не верьте.

Закусив губу, девушка отворачивается к окну.

— О’кей, вы сбежали. И что? Чем кончилась ваша великая любовь? Почему ты вернулась?

Кассандра принимается обогащать меня новым знанием:

— Али предложил уехать в Германию. Говорил, что у него в Мюнхене есть друзья. Мы добрались до Мюнхена, но там Али меня бросил. Просто отошёл на минутку и пропал. Возвращаться домой я не хотела, поэтому почти пять лет скиталась по детским домам и приёмным семьям. В Германии, Швейцарии и Франции. Я скрывала своё настоящее имя. Придумывала себе каждый раз новое. Иногда говорила, что память потеряла и не помню, кто я такая, как меня зовут. Впрочем, это правда. Три года назад меня сбила машина, и я с тех пор страдаю частичной амнезией. Вот так. Поживу немного у добрых людей, отдохну, отъемся, подлечусь, а потом опять сбегаю на волю. Устану бродяжничать, иду в полицию. Они отправляют меня в ближайший детский дом, а оттуда забирают бездетные супруги. В феврале я оказалась в родном Сете. В католическом приюте. К тому времени мне надоела такая жизнь, и я во всём призналась заведующему приютом отцу Гранмеру. Отец Гранмер узнал, что мои родители переехали в Лурд, связался с ними, и сам привёз меня сюда четыре недели назад.

— Должен сказать, Кассандра, что я просто в шоке. Удивительная история. А родители тебя искали?