Не вся трава зеленая

– Это местечко находится на побережье, недалеко от Соноры. Оно чистое, красивое, необычное и живописное. Там есть вполне приличный отель и несколько очень хороших ресторанов, где можно отведать свежайшие дары моря, в том числе креветок величиной с небольшого омара. Там есть только одно неудобство, с которым вам придется смириться.

– Какое?

– Температура воды в душе не поднимается выше, как они выражаются, комнатной.

– А что значит «комнатная температура»?

– Довольно низкая, если вы решите принять душ с утра.

– Сколько времени мне придется там пробыть?

– Пока я не приеду и не заберу вас.

– Разве нельзя позвонить и…

Я покачал головой:

– Я же сказал вам, что это уединенное место. Ни один репортер не найдет вас там. Вас не найдет даже сержант Фрэнк Селлерс из лос-анджелесской полиции. А он, скорее всего, будет вас искать – и весьма усердно.

Впереди нам предстояла долгая, долгая дорога, но найти ее в Эль-Гольфо-де-Санта-Клара было все равно что найти иголку в стоге сена.

Глава 14

Даже если срезать путь в обход Пуэрто-Ситоса и Риито, расстояние от Мехикали до Эль-Гольфо-де-Санта-Клара остается большим, но было ясно: никто не станет искать исчезнувшую свидетельницу в Эль-Гольфо.

После Риито дорога тянулась прямой лентой по бесплодной пустыне, пока, нырнув вниз, не уводила с гор в долину реки Колорадо.

В нескольких милях от перевала находится Эль-Гольфо-де-Санта-Клара, маленькая и очень живописная рыбацкая деревня. Суда рыбаков обслуживаются старой калошей – этаким водным такси, которое перемещается от лодки к лодке, перевозя улов и пассажиров.

Рыбой снабжают местные рестораны, а излишки замораживают и отправляют на продажу.

Отсюда также начинают путь на рынки Калифорнии деликатесные морские моллюски. Берег на многие мили буквально завален моллюсками. Сборщики моллюсков садятся в легкие моторки, заходят на отмели и ждут отлива. Когда вода сойдет, они шарят в тине и собирают головоногих. Когда начинается прилив, у рыбаков уже готов улов, который они отвозят в Соединенные Штаты и берут за свой товар хорошую цену.

В уединении нежится в солнечных лучах деревушка, и ее покой нарушают только местные жители и немногочисленные туристы, проведавшие о богатых морских угодьях.

Здешний мотель очень чистенький, с автономным водопроводом и душами, которые заливают пол в ванной и орошают вас водой, как я уже замечал, «комнатной температуры».

Нэннси была неприхотливой девушкой, и я чувствовал, что это неудобство не лишит ее жизнерадостности.

Дальняя дорога дала мне возможность получше узнать ее.

– Должно быть, вы считаете меня какой-то вертихвосткой, – тараторила она.

– Почему?

– Ну, меня многое связывает с Колом Хейлом, и я дружу с Мильтом Колхауном, и у меня еще много друзей.

Я понял, что ей нужно выговориться, и не стал перебивать ее, сосредоточив свое внимание на дороге.

– Чужому человеку трудно понять жизнь пишущей братии, – говорила она. – Это замкнутое общество. Масоны. Нас связывают очень близкие отношения, но они не содержат сексуального начала, как многие думают. Это скорее похоже на компанию бесполых, где нет различий между мужчинами и женщинами. У нас есть о чем поговорить, что сделать, нас связывает множество нитей. Жизнь – это борьба. Но она не только отнимает силы, свои силы мы черпаем в этой борьбе. Мы ведем большую переписку – получаем письма, возвращенные редакциями рукописи, а время от времени приходят чеки.

Нам нелегко пробиться в солидные издания. Остается всякая мелочь: религиозный журнал, реклама. Строчим туда заметки, статьи. Иногда удается тиснуть рассказик или новеллу. Взаимовыручка особенно помогает в наших отношениях с домовладельцами. Нам приходится платить вперед, и, если вы стали настоящим членом нашего братства, вы не пропадете. Можете обратиться к любому, кому посчастливилось пристроить пару-другую заметочек, и вас ссудят деньгами. Но долг платежом красен, и жлобов мы не терпим. Я не уверена, что смогла объяснить вам, как мы живем на Биллинджер-стрит. Наверное, это напоминает – по рассказам, что я слышала, – атмосферу, которая много лет назад царила в Гринвич-Виллидж.

– А Мильтон Колхаун – как он вписывается в эту картину? – поинтересовался я.

– Он полностью выпадает из этой картины. Я побаиваюсь его. Мильтону хочется, чтобы его приняли в наш круг, но ребята инстинктивно чувствуют в нем чужака. Если я, допустим, выйду за него замуж, мне придется порвать со своим окружением, а мне этого вовсе не хочется. Мы бы проводили с Мильтоном время в круизах на яхте. Можете представить моих друзей в такой обстановке? Вот и я не могу. Мильт из кожи вон лезет, чтобы стать одним из нас, но, как бы он ни старался, ничего у него не получается.

– Он не искренен? – спросил я.

– Нет-нет. Не то. Боюсь, вы не понимаете, что я хочу сказать. Мильт считает, что мне живется плохо, и хочет меня от такой жизни избавить. Он думает, что спасает меня. Он собирается, когда уладит дела с бывшей супругой, жениться на мне, купить большой дом, нанять прислугу, купить яхту и прочую ерунду, которая ассоциируется с большим богатством.