Не всё

Когда мы вернулись из Марбейи, где провели два счастливых дня, в Мадрид, было десять часов вечера. В Москве в магазинах тогда не было ничего, у Володи, как и у всех москвичей, имелась карточка, по которой можно было купить сахар, а на обороте написано: «Женат, двое детей». Мы привыкли привозить детям подарки. Референт принца провожал нас в гостиницу и по дороге обещал завезти в один из круглосуточных магазинов сети VIPS. Я была совершенно потрясена этим огромным магазином, где было все, от хамона (испанской ветчины) и сыров до рубашек, газет, духов, игрушек. Что бы тебе не понадобилось среди ночи, ты найдешь там. Я набрала гору всего, а референт принца, потрясенный, не понимал:

— Вы же выдающийся маэстро, герцог Бадахос сказал, что вы один из первых скрипачей мира. У вас в стране что, нет сыра и памперсов?

Я не случайно рассказываю об этом так подробно. Впоследствии магазин VIPS имел в нашей жизни некоторое значение. Точнее, его владелец.

Луис Бадахос вскоре нашел, куда пристроить оркестр. Его племянник, сын короля Испании принц Астурийский возглавляет фонд, один из самых значительных в Испании. Ежегодно Фонд принца Астурийского присуждает премии в области искусства, литературы, спорта, науки, равноценные по престижу Нобелевской премии. Поскольку при фонде существует хор, родилась идея — иметь кроме хора еще и оркестр, но чтобы привезти его, надо было найти деньги.

Вообще-то раньше музыкальная культура в Астурии была на нуле. Во второй раз мы приехали в Марбейю уже на переговоры с президентом фонда, Пласидо Аранго — одним из самых крупных бизнесменов Испании. Только он и мог решить эту задачу. С тех пор мы дружим с этим человеком, он стал крестным отцом нашей младшей дочки Ани и ближайшим моим другом. Он-то и оказался владельцем и основателем всех этих магазинов VIPS. Пласидо часто шутит с Анечкой:

— Когда приедешь в Мадрид, иди в VIPS, скажи, что ты моя крестница, и получишь бесплатно всех кукол Барби.

Первый и последний фестиваль в Марбейе все-таки состоялся в 1990 году, но из-за того, что не смогли создать инфраструктуру, он не смог подняться на должный уровень. На открытие — два концерта на плато — пришли все владельцы домов в Марбейе: Шон Коннери с женой, вдова Артура Рубинштейна, Гунилла фон Бисмарк, принцесса Ирана Сорайя. Помню, когда Володя заиграл «Времена года» Вивальди, поднялся дикий ветер, и организаторы концерта ползали, подбирая нотные страницы и прикрепляя их к пюпитрам чуть ли не бельевыми прищепками. Но все очень впечатляло — темная дорога, феноменальное освещение. На первый концерт приехал наш друг герцог Бадахос, болезнь его опять обострилась, и он только что прошел курс химиотерапии. Луис появился с доньей Пилар. Меньше чем за полгода он изменился так, что, казалось, прожил десять лет жизни. Постаревший, осунувшийся, исхудавший, почти лысый, он бросился ко мне и обнял.

— Даже если бы мне сказали, что я умру этой ночью, я не смог бы пропустить концерт твоего мужа сегодня вечером, — сказал он мне. — Пусть бы потом он сыграл надо мной, умершим, какую-нибудь серенаду.

На другой день мы пришли на официальную встречу с господином Аранго, в дом друзей Луиса, чтобы «добить» идею контракта. Эта комичная история стала мне уроком на всю жизнь. Я поняла, что в любой ситуации надо оставаться естественным — это самый главный показатель элегантности. Главное соответствовать ситуации. В Марбейе стояла жара — сорок градусов в тени. Я надела легкомысленное платье на бретельках, и мой муж пришел в ужас:

— Ты сошла с ума, ты что, пойдешь в таком декольте? Ты понимаешь, кто эти люди? Она — сестра короля! Немедленно надень чулки и что-то поприличнее.

Сам он надел по такому случаю галстук. Первое, что я увидела в доме друзей Луиса, — его самого, сидящего в тени в льняной рубашке и шортах, а потом, выйдя к бассейну, обнаружила там лежащих дам, среди которых — сестру короля донью Пилар в купальнике с толстым слоем крема на лице, мокрыми волосами, затянутыми в узел. При виде нас они радостно начали звать меня купаться с ними. Я поняла, как нелепо выгляжу, и начала злобно шипеть на Спивакова, который заставил меня переодеться.

Потом донья Пилар принесла сумку, наполненную вещицами, завернутыми в бумагу. Оказалось, они с Луисом утром гуляли по броканту и решили купить мне подарок. Этот подарок путешествует со мною всюду — туалетный набор из старинного фарфора: маленький подносик, два подсвечника и две коробочки бледно-зеленые и розовые цветы на белом фоне.