Не введи во искушение

   — Возможно, — согласился Краснов. — Это будет не просто рейд по тылам, но и удар по германским войсковым соединениям: необходимо нарушать управление, сеять панику и неразбериху. Будем готовиться. Одно могу сказать, Святослав Варламович, немцы вот-вот перейдут к позиционной войне. И тут станем молить Господа, чтобы наш тыл не развалился.

   — Что вы имеете в виду?

   — Моральный дух русского солдата.

* * *

В штабе Верховного командования германской армии произошли кадровые изменения: на должность начальника Генерального штаба вместо Мольтке-младшего был назначен генерал Фалькенхайн. Переход Германии к позиционной войне Фалькенхайн расценивал как необходимость.

Перебросив значительную часть своих армий на восток и начав наступление, Верховное командование Германии рассчитывало на быструю победу. Однако русские войска отходили медленно, закрепляясь на новых рубежах.

Генерал Фалькенхайн, приняв дела, несколько дней знакомился с обстановкой на фронте, принимал рапорты командующих. Фалькенхайн не был словоохотливым: выслушивая генералов, молча кивал. На одном из совещаний, оборвав очередного докладчика, он сказал:

   — Господа, мы усилили нашу восточную группировку, преследуя определённые цели. В первую очередь это стремительное продвижение наших войск вглубь русских просторов. Но русские упорно сопротивляются, Грозят превратить войну в затяжную, а это для нас смерти подобно. Сейчас я бы хотел услышать, чем объяснить задержку продвижения на Юго-Западном фронте? Почему 8-я армия генерала Брусилова отступает столь медленно, что это напоминает перегруппировку сил противника при подготовке к контрнаступлению?

Поднялся начальник разведки Генерального штаба германской армии, седой высокий старик с лицом аскета:

   — Мой генерал, отходя, генерал Брусилов поставил в прикрытие 2-ю Сводную казачью дивизию. С недавних пор ею командует генерал Краснов, человек, обладающий талантом стратега.

   — Это тот Краснов, который подвизается и на литературном поприще?

   — Так точно, мой генерал. Краснов предпринимает действия своей дивизии, напоминающие партизанские рейды. Это ломает наши планы, заставляет менять их. Операции наших штабов подчас зависят от воли Краснова. Казаки его дивизии — лихие конники, и не будем скрывать — подчас нагоняют страх на наших солдат, не говоря уже об австрийцах.

Фалькенхайн недовольно нахмурился:

   — Уведомите верховное командование австрийской армии, чтобы направили против дивизии Краснова корпус венгерской кавалерии.

   — Австрийцев атакуют сербы.

   — В данной ситуации нас интересует австрийская армия как союзник Германии. И если мы начали наступление на востоке, то пусть австрийцы в нашем оркестре ведут свою скрипку в унисон.

   — Да, мой генерал.

   — Мы не должны затягивать войну — этого не выдержит экономика Германии. Но если мы поставим Россию на колени, то будем кормить немецкий народ И армию. В России много хлеба, мяса и масла, и мы заберём это по праву победителей.

Фалькенхайн поднялся, давая понять, что совещание окончено. И, уже уходя, напомнил:

   — Уведомьте австрийцев: конница венгров должна остановить казаков Краснова.

* * *

На приёме у канцлера между Гинденбургом и Фалькенхайном случился короткий разговор. Дело было в конце 1915 года, в разгар зимы. На востоке, где стояли немецкие и русские армии, крепчали морозы, а в Германии, в Берлине была оттепель, сыпал мокрый снег, пахло сыростью.

Генерал-фельдмаршал Пауль Гинденбург, отодвинув тяжёлую штору на высоком окне, заметил:

   — Там, на Восточном фронте, я отогревался в русской избе на печи. Тепло, приятно пахнет распаренной глиной. Одно плохо: тараканов не счесть.

   — Брр, — поёжился Фалькенхайн.

   — Но забавно, что русские называют этих тараканов прусаками. И я думаю: может, они правы? Может, родина тараканов Пруссия?

   — Вздор! Тараканы заводятся в любой страде от нечистоплотности.

Гинденбург весело расхохотался.

   — Хорошо, давайте о деле. Эрих, знаете, о чём я подумал? Вы начальник Генерального штаба и, думаю, согласитесь со мной. На востоке русская армия окончательно оттеснена от своих границ в болота Полесья и парализована. Галиция освобождена; Польша и часть Литвы очищены от русских; Австро-Венгрия спасена от окончательного разгрома; Сербия уничтожена; Болгария с нами в союзе; Румыния сказала своё «нет» Антанте... Наша победа близка.

   — Я с вами согласен. Но перед великой Германией стоит нелёгкая задача покорить Россию.

   — Убеждён, Эрих: если мы разгромим её армию, а это уже не за горами, мы её покорим. Россия превратится в страну, из которой мы будем получать всё необходимое. Представьте себе: Украина и Крым, Кавказ и Сибирь, Дон и Кубань. И уголь Донецка...

   — Этого ждёт германская нация, Пауль, она держится надеждами, ей надоели эрзацы... Теперь ваша задача повернуть германскую армию на запад. Франция должна встать на колени, а проклятые англичане — убраться на свой остров.

   — Неудачи России в войне вызывают недовольство у русских. У них много всяких партий, которые протаю существующего государственного строя... Среди Социал-демократов обратите внимание на фигуру Владимира Ульянова.