Не выпускайте чудовищ из шкафа (СИ)

- Организм одаренного крепче, чем у обычного человека, а вы находились в среде с очень высокой концентрацией альбита и вблизи источника, поэтому и последствия не так… катастрофичны, как могли бы быть.

- И вы там были.

Я не помню. Но я почти уверена, что была.

- Была.

- Хорошо… значит, будет жить?

- Будет.

И я буду.

- Со мной что?

- То же, что с остальными. Крайняя степень истощения, в любом ином случае вам бы грозило выгорание, однако сейчас вы почти в норме. Пара дней сна пошла на пользу…

Пара дней сна?

- Думаю, дальше вам стоит побеседовать не со мной.

И вышла.

А я… я опять пригладила волосы, пожалев, что в палате нет зеркала. Знаю, кто придет. И я опять выгляжу жалко. В больничной рубашке, хоть бы халат какой дали…

Халат Одинцов притащил с собой, просторный и мягкий, такой, что стоило взять в руки и я поняла: не отдам. А заодно цветы принес.

И апельсины.

- Убери! – я заткнула нос. – Убери это и… никогда не приноси больше!

- Что? А… извини. Пожалуйста.

Апельсины он сунул кому-то, кто стоял в коридоре. И сел на стул у кровати.

- Поговорим?

- Поговорим, - я набросила халат. Надо же… изменился. Лысина появилась. У его отца была, я помню по снимкам. А теперь и у него. Смешной какой.

Все одно красивый.

И не потому, что черты лица правильные, хотя это тоже. Скорее сила чувствуется. А мы, женщины, на силу падкие. Только сейчас я отмечаю это, как факт. Равнодушно даже.

- Как ты там оказался?

- Прилетел. Новая техника. Вертолет. Аэродром не нужен. Вертикальный взлет и посадка.

- Хорошо…

Что еще сказать? По делу если только.

- Там, внизу…

- Бекшеев доложил.

Замечательно. Значит, мне повторять не придется.

- Как ты понял, куда идти?

- Софья же написала, - и такое искреннее недоумение. Как, мол, это можно было не понять. – Да и зверюга твоя… у нее отменное чутье.

- Где она? – сердце ёкнуло.

- Тут… мои люди приглядывали, теперь вот Софья в себя пришла. На их счастье.

Чудесно.

- Кофе…

- Скоро принесут. Правда, Бекшеева настоятельно рекомендовала не увлекаться.

Увлекаться не буду. Но выпью.

- Держи, - Одинцов протянул конверт. – Пришло… на следующий день после нашего разговора. Точнее раньше, но пока проверили, пока секретарь доложил. Я тебе звонил…

Но связи уже не было.

- Тогда и выдвинулся. Сразу. Понял, что Бекшеев опять не ошибся.

Что это?

Конверт.

Бумага.

Кривые крупные буквы, как будто писал человек, только-только писать научившийся.

«Вы гаворили, что могу абратится. Я не знаю, чего са мною. Я сашел с ума. Я не помню. Помню женщин каких-то. Что их встричаю. И везу. А потом пустата.»

- Молчун?

- Он был простым парнем. Охотником. Родился, рос на севере. В войну сперва пулеметчиком был, потом в снайперы забрали. Снайпер он великолепный. А вот с образованием не очень.

И писать он не любил не из-за артрита и почерка? А потому что… Медведь его писанину лично забирал. Потом вообще все на Ник-Ника свалил. Тот злился, но не перечил.

«Он гаварит я ухадил. А вазвращался с кровью. Кровь была. Но я никаво не убивал. Я знаю. Я не мог. У меня руки бальные. И балит сильно. Он вадил внис и балеть пириставало. Руки. А галава начинала. Я спрашивал чиго мне делать. Он гаварит нельзя никому гаварить. Что если кто узнаит то запрут меня в доме для сумасшедших».

- Это…

- Накопительный эффект. Подавители – сложные игрушки, тем более Лютик…

- Его звали Дар.

- Дар, стало быть? Тогда знаю. Дар Игнатов.

- Знаешь?

- Его… скажем так, искали, хотя и официально считается погибшим.

- Его и вправду пытались убрать?

- Зачем? Скорее уж человек, который работает ликвидатором, рано или поздно приходит к мысли, что ликвидировать могут и его.

Ну да. Логично.

Профессиональная паранойя.

«Я стал слидить за ним. Он уходит. И возвращаится. Я пошел по следу. И потерялся. Я никогда не тирялся в лису. И потом еще очнулся уже дома. А он ругался. Сказал, что у меня руки в крови. Я посмотрел. Вправду была кровь. Но я не убивал. Что-то с ним»

- Он подавил мальчишку, но со временем давление ослабло. Организм приспосабливался, тем более, если он таскал Молчуна в шахты. А он должен был. Внизу же альбит.

- Нашли?

- Нашли.

- И… что теперь? Опять откроют шахты?

«Я хотел пагаварить с Мидведем. Но не смог. Рот не аткрылся. И ни с кем тоже. А вот писать могу. Тут неладно. Приежайте. Я думаю что сашел с ума или я. Или он. Но дальше так не могу».

- Сложно сказать. Вряд ли. Синтез дает неплохие результаты. А то, что там - уникальное природное явление. Сильный источник и альбит. Хотя пока ведется следствие, вниз никого не пустят.

А вестись оно будет ровно столько, сколько потребуется службе безопасности Империи.

Молчуна жаль.

И Ник-Ника… Барина, каким бы он ни был. Мишку. Женщин тех.

- Бекшеева уверена, что там можно открыть лечебницу. Что краткосрочное воздействие полезно. Стимулирует организм. Восстанавливает.

То-то я себя такой восстановленной чувствую.

- Но это, конечно, нужно будет исследовать. Скорее всего поставят закрытый научный городок.

Хорошо. Наверное.

- Дар там не работал. Ни у меня. Ни у остальных. А подавитель – работал. И не только он. Само ментальное воздействие. Почему?