Не выпускайте чудовищ из шкафа

Куртка моя, аккуратно вычищенная, висела на вешалке. По карманам, к счастью, никто лазить не стал. А потому и цепочка, и грязный сверток, от которого по карману расползлось темное пятно, были на месте.

- Вот, - я протянула их Бекшееву. – Глянь, пока я… занята буду.

- Может…

- Тихоня подстрахует.

У него сила есть, если что, сумею потянуть. А вот Бекшеева не рискну трогать, он и так выглядит, словно вот-вот второй удар случится. Уж лучше пусть находки изучит.

А заодно, глядишь, со своим даром посоветуется.

Все-таки аналитик же ж. Целый.

Я потянулась и сказала:

- Спасибо.

Отуля кивнула.

К слову, кроме нее в доме никого-то и не было.

- Собака?

- Там, - сказала она, вытерев руки расшитым полотенцем. – Возле бани.

Подумала и добавила:

- Осторожна. Злая.

Глава 23. Королева кубков

Глава 23. Королева кубков

«Караульные, сторожевые и розыскные собаки должны быть недоверчивыми, умеренно злобными. Все посторонние люди являются для них чужими, которых нужно хватать, кусать (ли отыскивать по следу. Поэтому первые проявления неприязни к посторонним у таких щенков должны поощряться и закрепляться лакомством и лаской. Такой щенок должен знать, что от чужого, постороннего человека он получает только неприятности. Достигается это тем, что почти все посторонние дразнят щенка, наносят ему легкие удары»

«Выращивание и воспитание щенков служебных собак»[1]

Злая собака глядела на меня янтарными глазами. И скалилась.

Сука.

В смысле, самка собаки. Возраст? Молодая, судя по виду. А вот волчьего в ней куда больше, чем собачьего. Сухопарая. Тонкие лапы. И морда вытянутая, узкая. Хвост бревном.

Собака ли это вообще?

- Тихо, - сказала я, когда псина заворчала. Голос низкий, вибрирующий. И взгляда с меня не сводит.

- Крепкая, - Отуля увязалась за мной.

- Остальные где? Люди, - на всякий случай уточнила я.

- В море пошли, - она куталась в тяжеленную до пят шубу. – И там еще. Скоро снег сойдет. Надо.

Что именно надо делать, Отуля не уточняла. А я сделала вывод, что дела Яжинский домашним нашел не столько из надобности, сколько из желания убрать подальше от меня.

Пускай.

Мне без посторонних глаз и легче.

Тут, меж сараем и забором, сложенным из крупных валунов, имелся вполне себе уютный закуток. Правда, земля была мокрой, как и старая колода, на которой и дрова кололи, и птицу били.

Ничего.

Сгодится и мне.

Я села и уставилась на псицу. Та на меня.

- Дружить будем? – поинтересовалась я, краем глаза отметив, что Отуля уходит.

А вот Тихоня остался.

Я потянулась к собаке, но та снова зарычала. Не будем.

- Отойди, - попросила я Тихоню. – Ты её нервируешь.

И меня.

Но лучше списать все на собаку. Главное, чтобы Бекшеев не заявился. Надеюсь, Отуля найдет ему занятие. Или сам себе. Пусть вон цепочку обнюхивает.

И камушки.

А я…

Закрыть глаза. Вдох и выдох. Успокоиться. Последнее получается так себе, потому что сердце несется вскачь. И страх. Что не получится. Опять не получится.

Зверей ведь создают где-то там. В закрытых лабораториях. Сложный процесс, требующий постоянного внешнего контроля. И лекарств.

А у меня что?

Псица замолчала и легла.

Да, пускай… хорошая. Или не очень? Не важно. Главное, вытянулась вот. А с меня глаз не спускает.

Теперь…

Как там?

Все дело в крови? Она – естественный носитель силы. И энергии. И хрен знает чего еще. А потому через кровь проще всего воздействовать. Я вытащила нож и провела линию по запястью.

Уши псины дернулись.

…идет дева…

…тетка Зима…

Какая я тетка… хотя теткой я себя и ощущала.

- Иди сюда, - попросила я, сползая с колоды. И руку протянула. Навстречу. Псица от этого движения вскочила и оскалилась. А потом рванулась и так, что цепь зазвенела. Она разродилась хриплым грозным лаем. Ничего. Я не боюсь.

Собак не боюсь.

Я тряхнула головой, выпуская своего зверя. под конец даже Мрак его признавал. Не за равного, нет. Почти. Но эта-то молодая. И тотчас упала на брюхо, заскулила, замотала хвостом по земле, выражая покорность.

Собаки – стайные существа. А стая – это всегда структура. Иерархия. Есть старшие. Есть младшие.

Я подвинулась еще на шаг. Ближе. Кровь катилась с запястья на землю.

…и пала она во сыру землю, чтобы прорасти красным цветом маковым…

Да ну.

Сказки это. Но… иногда только и остаются, что сказки. Я схватила второй рукой собаку за загривок и подтянула поближе. Сопротивляться та и не думала, только взвизгнула жалобно.

Кровь с морды она слизала.

Раз.

И другой.