Не вышел из роли. Сборник юмористических рассказов

Фотографий много пересматривал Ковтун тщательно всматриваясь в пожелтевшие лица, пытаясь признать человека, как, только личность была индефицирована на него тотчас наплывали воспоминания связанные с ней. Но вот фото, которое он подсознательно искал, это его одноклассница Люда Пархоменко, светловолосая девушка с голубыми глазами и легкой улыбкой на лице. Девушка, как девушка, но было в ней нечто особенное, привлекательное и своеобразное. Она была не первая красавица в классе, но и не дурнушка и именно от нее он получил первую записку на уроке геометрии. Это было так странно, он не считал себя красавцем, даже был недоволен своим лицом, а тут вдруг его толкает сосед с задней парты Таран Саша и передает записку.

– Чего толкаешься? – возмутился Коля.

– Тебе записка, – сказал он с ухмылкой.

– От кого? – удивился Ковтун.

– Там написано.

Коля с трепетом взял вчетверо сложенный листок из тетради и прочитал записку, которая не была подписана, но по почерку он определил, что писала Люда Пархоменко. Она приглашала его прийти вечером в спортзал, где будет работать школа бального танца, а ей необходим партнер. Парня, словно, молния поразила от такого приглашения. Почему на нем остановила свой выбор девушка? Неужели у кого-то из особ противоположного пола может вызвать интерес его неказистая личность? Но, тем не менее, надев праздничную одежду, и сделав аккуратную прическу, он пришел в спортзал, а затем с Людой пытался вальсировать под магнитофонную запись и под неусыпным надзором старшей пионервожатой. Во время танца с ним происходили невероятные вещи, кровь ударила ему в голову, сердце юноши трепетало, как птичка в клетке. С ними занимались еще несколько пар. Благодаря таким занятиям, Коля более-менее научился танцевать, что пригодилось ему в будущей жизни. С Людой у него не получились более тесного общения, но благодаря ней он открыл в себе интересного мужчину, который может увлекать женщин. Он еще раз внимательно рассматривал лицо девушки на фотографии, после школы их пути разошлись. Говорили, что она выехала в город, вышла замуж, но не совсем удачно и, где сейчас она находится, никто не знал. Пользуясь отсутствием хозяина, он положил фото девушки в свой бумажник, после чего стал складывать папки на место, но как-то неуклюже задел фотографию в деревянной рамке Она упала на пол и фотография мужчины с усами и косоворотке выпала из рамки. Николай решил вставить фото назад в рамку и обнаружил за фотографией пожелтевший сложенный вдвое листок.

Николай Александрович хотел положить листок назад и исправить оплошность, но любопытство взяло верх, и он развернул пожелтевший листок. Это было письмо, написанное неровным почерком.

"Дорогая моя супруга, Марья Андреевна.

В первых строках своих я сообщаю, что я жив и здоров, хотя условия нашей жизни здесь очень суровые. Морозы здесь стоят сильные, а нам приходится жить в ветхих бараках, в которых находится около двадцати человек, таких же, как и я несчастных мужчин с Украины и Белоруссии, есть и русские мужики. Каждый день мы выходим на строительство железнодорожного пути, который прокладывают к новому заводу. Нам приходится преодолевать несколько километров от бараков до места работы по высоким сугробам, а у меня худые сапоги и ветхая одежа, в которой меня забрали в тюрьму. Я удивляюсь, что еще не заболел от таких условий. Кормят нас здесь плохо, всего 600 граммов хлеба в сутки и какая-то похлебка из затирки. И то такую норму нам дают, когда мы выполняем свою норму на работе, а, если не выполняем эту норму, то нам выдают по 400 граммов. Работаем целый день, а приходя домой, надо еще и топить буржуйку, чтобы было тепло в бараке и мы могли бы высушить свою одежду. Не знаю, выдержу ли я в таких условиях, и увидимся ли мы с тобой в скором времени, но ты воспитай нашего сына, если попадется хороший мужчина, то выйди за него замуж, если он захочет усыновить нашего Ивана и дать ему свою фамилию, чтобы на нем не было клейма "врага народа". Между нас есть несколько монахов, которые здесь в свободное время соорудили деревянную церковь. В ней мы можем помолиться, послушать праздничные службы. Одному из них отцу Тихону, с которым я сблизился, а потому и открыто исповедовался за мои грехи, а особенно, в моем самом страшном грехе – убийстве человека. Он сказал мне, что это небольшой грех, если лишаешь жизни иноверца, антихриста, анархиста, которым и был тот негодяй и бандит Максим Протопенко, который отобрал нашу землю и с таким трудом нажитое нами добро. Теперь он уж нажрался нашей земли, а я спокоен, что совершил правое дело, зачем он позарился на чужую собственность. Так библия говорит.

Прощай моя дорогая супруга, твой муж Потап Никифорович".

Мужчина еще раз перечитал письмо, особенно, последние строки, где говорилось об убийстве Максима Протопенко, ведь это по всей вероятности говорилось о его деде, который погиб от руки кулака. Об этом ему рассказывала ему мама Вера Максимовна Протопенко, а еще в семейном архиве хранилась пожелтевшая вырезка из районной газеты.