Не взывай к справедливости Господа

Тень от машины удлинялась и удлинялась, теперь под её защитой было вполне просторно и не так жарко, хотя раскалённая почва всё также дышала жаром и сухим настоем низкорослых пожухлых трав.

Пить хотелось невыносимо. Язык, не смоченный слюною, рашпилем тёрся о ржавое нёбо.

Солдаты – любители трёпа, теперь сосредоточенно молчали, с надеждой поглядывая на старшину, который тоже молчал, погрузившись в свои думы – как никак, а ему отвечать перед командиром части за то, что оставил без обеда и ужина целый дивизион из-за обычного разгильдяйства и своей оплошности. Доказать его пьянство будет некому, в чём он был убеждён наверняка. Бойцы своих командиров не продают, таков армейский закон жизни. Но что чёрт не сделает, пока Бог спит…

Солнце, то ли устав за день палить то, что можно ещё спалить, то ли сжалившись над бедолагами, потерявшими всякий вкус к жизни, кроме желания испить озеро Байкал целиком, стало, заваливаясь, опускаться в кипящий огненный океан, плещущий у самого горизонта.

И вот тогда, из самих глубин этого плещущего расплавом моря-океана стала медленно подниматься остроконечная башня, похожая на сказочный минарет, или нет – на гигантский гвоздь, прошивший насквозь земную твердь.

Только что появившиеся башня была вся в розовой пене, так на фоне заката выглядит испаряющийся из гигантских баков окислитель, покрывая крутые бока башни густым слоем горящего снега.

Это из чрева планеты вышла баллистическая ракета, готовая в единый миг пожрать пространство равное высоте вечернего неба.

– Форвертс! – сразу же ободрился старшина. – Голуби, на крыло! – он снова опоясался портупеей, поправил на голове фуражку, и тут же стал прежним самоуверенным в своём невежестве Чапаем. – В колонну по одному становись! Шагом марш! – скомандовал он, заметно осевшим от обезвоживания, но всё ещё бравым голосом.

И они пошли на этот грозный ориентир «колонной» из трёх человек в полушаге друг от друга.

На глазок до ракеты было не более полутора километра, но в степи все дали обманчивы.

Они шли уже более двух часов, а их ориентир стоял всё также незыблемо, только теперь, когда солнце скрылось за горизонтом, баки ракеты стали ослепительно белыми в белых зыбких облачках испарений.

Темнело быстро. Вот уже приветливо замигали первые звёзды, стало холодно и пусто, как на чужой планете, только впереди в призывном свете прожекторов стояла она, родная, несокрушимая и легендарная – гордость советской военной техники. Агрессор, трижды подумай, чем один раз возжелать!

Бойцы шли молча, даже старшина перестал замечать, как его бойцы, сбившись с ноги, теперь уже еле плелись, не теряя из виду белую башню в луче прожектора.

Осталось только ждать ослепительной вспышки и самого грозного, который можно услышать на земле, оглушительного рокота. Потом, слегка качнувшись, эта махина неуверенно зависнет над землёй и через мгновение гигантская стрела в ослепительном оперении уйдёт в чёрный креп неба, потом оперение отпадёт, появится новая вспышка и поползет по небу крохотная рукотворная звёздочка, с заложенной в нее программой полёта, обгоняя ленивые неподвижные вечные звёздные миры.

Старшина ускорил шаг и велел своим бойцам подтянуться и не отставать:

– Щас эта дура уйдёт и будет темно, как у негра в заднице! Шире шаг! – скороговоркой, уже на пределе своих возможностей командира в такой нештатной ситуации, иссушённым горлом, проскрипел он. – Щас догоним!

Кого будут догонять и как догонять – он не объяснил.

Вдруг чёрный занавес отпал, и по глазам резанул такой ослепительный свет, что пришлось прикрывать их ладонью. Через минуты полторы страшный рокот ударил по барабанным перепонкам и, перекатываясь, разнёсся по степи.

Ракета свечой уходила всё выше и выше в небо, опираясь на острое лезвие огня.

Через минуты две всё было кончено. Снова стало пусто, только теперь там, где стояла ракета, зиял чёрный провал ночи.

Догнали и приехали! В любую сторону непробиваемая стена ночи.

Чапай, закуривая, опустился на землю. Ребята повалились рядом.

– Ты, грамотей, – обратился старшина к Назарову, – посчитай, сколько до стартовой установки, если громыхнуло через минуту после вспышки.

– Да километра два будет, товарищ старшина! Давай здесь дождёмся рассвета, а потом по холодку пойдём. Здесь и ходу-то минут тридцать. Куда же мы в такую темень?

– Не паниковать, боец! Подъём! И вперёд!

А, куда вперёд, если в такой темени, что вперёд, что взад – одно и тоже.

Покрутились на месте.

– Наверное, туда… – неопределённо промычал Кириллов, напарник по кличке «Кощей».

– Куда, туда? – Чапай указал горящим окурком как раз в противоположную сторону, – За мной!

На службе – как? Команда старшего по званию – закон на все времена.

Пошли…

Лучше бы остались на месте. Степь большая, руки раскинь – в любую сторону краёв нету.

При свете звёзд много ли увидишь?

Идут наощупь более часа – ни огонька, ни звука.