Не за страх

Изначальное моё уважение, умеющий разбираться в людях Василий Мартынович почувствовал и ответил взаимностью. Хотя шедший от меня после ночной попойки выхлоп его явно смущал. Но что делать, если сходу выдал я главный тезис авиатора "пить всё что горит…", это упрощённая версия "не могу я жить без шампанского…", и принимайте меня таким какой я есть, или не принимайте. Цель у нас имелась общая и бескорыстная — мальчиков на ноги поставить, потому меня понял и принял даже совсем не пьющий старовер. И сразу заговорил по существу и предметно, поблагодарив прежде всего за определение пацанов на учёбу под приглядом матери(или тёти), которая сбиться с пути не позволит. Раз сами за собственным сыном углядеть не смогли, то внук последней надеждой оставался. А что ему передать у деда с бабушкой имелось — последняя в девичестве носила фамилию Поганкина и происходила из древнего и очень богатого псковского купеческого рода. Её предки ещё Ивану Грозному деньги в долг давали. Но после раскола, бежали купцы в Литву, а капиталы свои передали старообрядческой общине, где существовал тайный закон — "твоя собственность есть собственность веры и общины". Держащий "общак" Совет Старцев прокутить капитал не позволял, но на дело либо образование выделял средства всегда, зачастую и без процентов. На "общаковские" капиталы и поднялись в России знаменитые купеческие роды Рябушкиных, Кузьминых, Гучковых, Морозовых. Увы, к третьему поколению растерявшие как крепость в вере, так и чуйку(изрядно скурвившись и тем себя же и погубивших). Ленин с большевиками "Искру" создали на Морозовские деньги, а потом ликвидировали "спонсора" ещё из-за нескольких сотен тысяч. А о "сделавшем" февральский переворот Гучкове и говорить нечего. Но для Мартына, как "свежей крови", к тому же прямому потомку рода Поганкиных, ещё кредит доверия не просравших, из "общака" ссуда полагалась практически неограниченная. ТОЛЬКО если бизнес-план покажется Совету Старцев убедительным. Дед Василий и поинтересовался на наличие у меня светлых идей. А "их есть у меня" в неограниченном количестве(и какчестве) — оказаться у истоков авиации, накануне мировой войны, гарантировало изрядную прибыль. Тем более, если председателем Военно-промышленного комитета являлся "свой", упомянутый выше "октябрист" и Председатель 3-й Государственной Думы Александр Иванович Гучков. Ещё три поколения назад предки его как бы "Фонду Поганкиных" задолжали изрядно — пришло время долги отдавать, с накопившимися за века процентами. Потому на поезд в Ригу, вместе со мной и Илзей, садился и Василий Мартынович. Как бы "внучков повидать", а по сути — организовать Сходняк, перед которым мне надлежало ответ держать. Но тот кто уже остепенялся когда либо, и выжил, убедить смог бы и скончавшегося неделю назад слепоглухонемого.

От вокзала до нашей квартиры минут 10 ходу через рынок, вот Илзе и повела тестя сразу на внука глянуть, пока тот в училище не убежал, а я в противоположенную сторону направился — сразу на лекцию в Политех, которых от вокзала так же в 10 минутах ходьбы располагался. Видок имел слегка помятый с дороги, но мне отсутствие лоска прощалось, как той черепахе что за водкой послали, угрожающей, что если обзываться будут, то она вообще никуда не пойдёт. В радиусе тысячи верст кроме меня о аэродинамике и прочих подобных словах никто даже не слышал ничего. Потому внимали каждому слову, что "через меня вещал великий Отто". После лекции оба КБ навестил и пришел к выводу, что "шарашка планеристов" созрела для серьёзного задания и следовало только определиться выбором разработки модели для группы.

Следует добавить, что из Питера привёз я в институт нового студента, по личному указанию Государя (отданному им по моей просьбе) переведенного из семинаристов Николая Поликарпова. Его и в "шарашку" попутно определил — пусть обтирается в коллективе, потому велико было желание сразу моим любимым По-2 и озадачить народ, хотя, объективности ради имелись и не менее достойные претенденты, разработанные с учетом опыта Великой войны. О том что это должен быть непременно биплан даже не обсуждалось, ведь в Москве Можайский даже трёхэтажную "этажерку" Советской власти отстроить умудрился. Доказав тем самым что теория без практики мертва.