Не забывай мою любовь

Он рассказал, что Даррел и Кристин Джеймсон не могли иметь своих детей, поэтому брали приемных. Он описал пикники, загородные прогулки и обеды за кухонным столом, когда выключался телевизор, и они говорили о том, как у каждого прошел день. Джек со смехом вспомнил, как однажды он прогулял школу и был наказан – ему пришлось убирать свою комнату. Он рассказал, какими были его два приемных брата и как за год он ощутил себя частью чего-то хорошего, настоящего.

И это стремление к настоящей семье он хотел повторить в собственной взрослой жизни. Каро сейчас это осознала.

Ей стало завидно. Завидно и тоскливо.

– Эти люди, видно, были замечательными.

– Они собирались меня усыновить.

У нее упало сердце. Она почувствовала, что эта история без счастливого конца.

– Что… произошло?

– Даррел и Кристин постоянно общались с другими приемными семьями. Один мальчик из другой семьи пристрастился к наркотикам, угонял машины. В общем, неприятность за неприятностью. Он даже напал на приемную мать.

– Вот ужас, – вырвалось у Каро.

– Никто не обещает, что воспитывать неблагополучного ребенка будет легко, но считается, что сделанное добро перевешивает все огорчения и трудности.

– Ты в это не веришь?

Он вздохнул:

– По-моему, все эти благие намерения и идеальные представления просто синонимы наивности и неподготовленности.

Каро хотела с ним поспорить, но, по существу, он прав.

– Этот случай их испугал, особенно Кристин. А когда моего старшего приемного брата поймали на употреблении алкоголя, то всех нас вернули в приют.

Унылый взгляд сказал ей, как его это подкосило.

– Мне так жаль, – сказала Каро.

Он пожал плечами. Ей очень хотелось прижать его к груди и заплакать от жалости к тринадцатилетнему мальчику, который лишился семьи, о которой мечтал.

– Ты думаешь, что я страдал? Нет.

– Ты разозлился, – догадалась она.

– Я был жутко зол. Я прославился своим необузданным поведением, и два года провел в групповом доме.

– В исправительном центре?

– Нет, все было не настолько плохо, но… домом в прямом смысле это заведение нельзя назвать. Я просто убивал там время, пока не стал взрослым, и государство имело право больше обо мне не заботиться.

Он намотал прядку ее волос себе на палец. Каро закусила губу от наслаждения, которое спиралью поднималось откуда-то из живота.

– Неужели то, что ты потерял ту семью, не вызвало у тебя горечи?

– Конечно, я переживал, но я всегда буду им благодарен – они показали мне, что такое семейные ценности, на что надо ориентироваться в жизни.

Каро провела языком по губам, и это сразу притянуло его взгляд. Глаза у Джека потемнели, было видно, как запульсировала жилка на шее. А у Каро сердце подкатило к горлу, ей не хватало воздуха, потому что, делая вдох, она вдыхала запах Джека.

– Ты… никогда не думал о том, чтобы самому взять на воспитание ребенка?

– Нет.

– Может, стоило? Ты ведь знаешь все трудности и подводные камни на этом пути. Ты наверняка блестяще с этим справился бы.

– Я… – Он не договорил.

– Можно просто об этом подумать. Такие дела не решаются в секунду.

– Да, это нужно серьезно обдумать, – медленно произнес он.

Каро решила воспользоваться моментом, когда он в таком мирном настроении, и задала еще вопрос:

– Значит, ты так и не нашел своего места в жизни, пока не поступил в полицию?

Когда они с Джеком познакомились, он работал в федеральной полиции Австралии и был откомандирован в Лондон в британскую службу разведки.

– Работа в полиции определила мою профессию. Но, Каро, до того, как я встретил тебя, я не знал, где оно – мое место в жизни.

Глава 8

Зазвонил мобильник, и Каро вздрогнула. Авторучка скользнула по странице, оставив закорючку вместо изящного росчерка. Мало этого – еще и чернильное пятно. Какая досада!

Телефон продолжал звонить. Она прижала трубку к уху:

– Алло?

– Ты дома?

Рука крепче сжала телефон.

– Доброе утро, Джек. У меня все хорошо. Как дела у тебя?

Его смех пронял ее до кончиков пальцев на ногах.

– Каро, как всегда, сплошной восторг.

От звука его голоса, теплого и беспечного, ей хотелось потянуться и замурлыкать, как довольной кошке.

– Я говорю с тобой и бегу к тебе по лестнице.

Он нисколько не задыхается. Если ей приходится подниматься по лестнице – не говоря уже о беге, – то потом целых пять минут она пытается отдышаться.

– Джек, зачем бежать?

– Уже подхожу к твоей двери, – засмеялся он.

«Возьми себя в руки!»

– Вот и твоя квартира.

Каро выключила телефон и уставилась на дверь. Зачем он здесь? Если им необходимо встретиться, то почему не сделать это где-нибудь на людях?

«Табакерка!»

На ватных ногах и с дико бьющимся сердцем Каро подошла к двери, открыла и впустила Джека, стараясь не смотреть ему в лицо.

– Чем обязана этому визиту?

– Меня всегда восхищали твои манеры, Каро.

Он насмехается? Или почувствовал, что она недовольна его приходом?

– Какие-нибудь новости о табакерке? Что-то выяснилось?

Он бросил взгляд на стол:

– Чем занимаешься?

Каро, сама не зная почему, рассердилась:

– Ты детектив. Догадайся.

Он взял в руку лист бумаги и прочитал то, что она написала: