Не заглядывай в пустоту

На ум приходил единственный способ: нужно держать удар, сохранять хорошую мину при плохой игре, показывать окружающим, что у тебя все хорошо, что все слухи о твоем падении преувеличены.

И начать нужно прямо сегодня, на вручении премий в области архитектуры и строительства.

Там будут все важные и влиятельные люди города, они должны видеть, что он – все тот же Соловьев, сильный, уверенный в себе, процветающий.

Послышались легкие шаги.

Михаил Николаевич поднял глаза и увидел Людмилу.

Дочь стояла в дверях, безвольно опустив руки, ее красивое лицо было необычно бледным.

– Ты дома, – проговорил Михаил Николаевич удовлетворенно, – очень хорошо.

Это действительно было удачно: он поедет на вручение премии с дочерью, как в лучшие времена, и тем самым покажет всем своим недоброжелателям, что у него все в порядке, все под контролем, и в семье, и в работе, так что его еще рано сбрасывать со счетов…

– Отец, мне нужно с тобой поговорить! – Голос у Людмилы тоже был странный, непривычно глухой.

– Потом, – отрезал Михаил Николаевич, – сейчас ты мне нужна. Оденься прилично, но без лишних претензий, мы поедем на вручение премии. Там будет губернатор и остальное городское руководство…

– Отец, ты не понял? Мне нужно с тобой поговорить! Это очень важно!

– Это ты не поняла! – Михаил Николаевич повысил голос, прибавил в него металла. – Ты должна одеться и привести себя в порядок! Через полчаса мы выезжаем! Это очень важно!..

– Но мы должны поговорить…

– Поговорим по дороге!

Людмила закусила губу, развернулась и вышла.

Михаил Николаевич даже почувствовал некоторую неловкость – не перегнул ли он палку? Все-таки дочь неважно выглядит… ах да, вспомнил он, она ведь беременна! Вот, кстати, и с этим что-то нужно делать… этот ребенок сейчас совершенно не ко времени… не об этом ли она хочет с ним поговорить?

Прошло примерно полчаса, и Людмила вернулась – подкрашенная, в приличном темно-зеленом платье из сырого шелка.

Все-таки в критической ситуации на нее можно положиться! И вкус у нее есть, этого у нее не отнимешь!

Они вышли из квартиры, спустились.

Машина ждала перед выходом, шофер открыл заднюю дверцу, они с Людмилой сели рядом, как в лучшие времена.

– Ты о чем-то хотела поговорить? – вспомнил Михаил Николаевич, повернувшись к дочери.

– Это конфиденциальный разговор. – Людмила взглянула в спину водителя. Уши его были очень выразительно оттопырены.

– Ну да… – Михаил Николаевич поморщился. – Ладно, поговорим на выставке…

Но на выставке начались обычные игры: с кем-то нужно обменяться приветствиями, кому-то что-то пообещать, кому-то пригрозить…

Честно говоря, Михаил Николаевич забыл о просьбе дочери. Людмила была где-то рядом, как бесплатное приложение к нему, как доказательство его респектабельности, и не более того.

Вдруг, совершенно неожиданно, к ним подошел знакомый бизнесмен. Фамилию его Михаил Николаевич вспомнил – Краснов, а вот вспомнить имя и отчество никак не получалось, и это невольно вызвало в душе глухое раздражение.

– Михаил Николаевич, – проговорил Краснов, оглядевшись по сторонам и убедившись, что их не слышат посторонние, – мы с вами должны поговорить.

«Что за день такой! – тоскливо подумал Соловьев. – Всем от меня что-то нужно!»

– Слушаю вас. – Он взглянул на Краснова слегка свысока, чтобы с самого начала задать дистанцию, но тот этого, кажется, не заметил. Переведя дыхание, он начал:

– Михаил Николаевич, примерно месяц назад у меня пропала жена.

– Весьма сочувствую, – хмыкнул Соловьев, – но, честно говоря, не понимаю, при чем тут я. Может быть, она улетела на Мальдивы с… подругой и забыла вам об этом сообщить?

– Попрошу вас воздержаться от таких комментариев! – резко оборвал его Краснов. – Все-таки речь идет о моей жене!

– Да, вы правы. – Михаил Николаевич смутился. – Но все равно, не знаю, чем могу вам помочь.

– Очень даже можете! Я провел частное расследование силами своей службы безопасности и выяснил, что моя жена пропала на участке Выборгского шоссе неподалеку от поселка Комарово, совсем близко к тому месту, где расположен ваш загородный дом. Именно там последний раз видели ее машину…

– На что вы намекаете? – Михаил Николаевич побагровел. – Вы понимаете, что такие голословные обвинения…

– Я ни на что не намекаю и никого не обвиняю, я только хочу довести до конца свое расследование. Все близлежащие дома моя служба безопасности уже осмотрела – с разрешения хозяев, разумеется, и никаких следов жены или ее машины не нашли. Проверили каждый дом, каждый гараж, каждый сарай, каждую заброшенную постройку – и совершенно ничего! Остался только ваш дом.

– Это неслыханно! – возмущался Соловьев. – Да я в этом доме почти и не бываю!

– А я вас ни в чем и не обвиняю! Я хочу только разобраться. Скажите, кто живет в вашем доме в ваше отсутствие?

– Сторож, разумеется!

– Вы его хорошо знаете?

Михаил Николаевич пожал плечами:

– Вообще-то его нанимал не я, а мой сын, но я не сомневаюсь, что Глеб проверил его рекомендации…

– Я тоже в этом не сомневаюсь, но хотел бы поговорить с вашим сторожем. Возможно, он что-то видел или слышал в тот день…

Соловьев возмущенно молчал.