Не загоняйте в угол прокурора

На дороге начинали скапливаться автомашины — любопытство заставляло водителей позабыть на время о тех делах, по которым они ехали. Примчался на мотоцикле старшина Госавтоинспекции. Он услышал выстрелы с Обводного канала. «Ну и ладненько! — подумал Панин.— Теперь они и без меня разберутся». Он подошел к «Жигулям» Курносова. Сам помреж все еще опасливо прятался за машиной. Татьяна Данилкина, с перекошенным от ужаса лицом, глядела туда, где лежал Анатолий Рюмин. На заднем диване «Жигулей» сидел Валерий Николаевич Данилкин.

— Таня, вы согласны ехать дальше? — спросил капитан.

Данилкина даже не посмотрела в его сторону, кивнула.

— Тогда пойдем.

— Я тоже! — режиссер открыл дверцу.

— А вы останетесь!

— Нет! Это мое право! — угрюмо сказал Данилкин.

— Да заткнитесь вы, черт возьми! — не выдержал Панин.— Мало вам этого? — Он посмотрел туда, где лежал Рюмин. Инспектор в это время оттаскивал с проезжей части раненого шофера.

— Я не боюсь! — буркнул режиссер, но в голосе у него уже не было требовательности. Наверное, понял, что не только себя подвергает риску.

Данилкина как сомнамбула пошла вслед за капитаном.

— Мы поедем на такси,— крикнул Панин Володе и увидел, с какой злостью сверкнули глаза раненого шофера.

— Ну, курва, держись! — сквозь зубы бросил он Данилкиной.

Инспектор отвесил ему такого «леща», что преступник сразу замолк.

— Володя, дай-ка мне его курточку,— попросил Панин…

Инспектор одобрительно кивнул и стал снимать с шофера его адидасовскую куртку. Для этого пришлось разомкнуть наручники.

— Как вам не стыдно! — крикнула из остановившегося рядом «Москвича» пожилая дама.— Ведь это же…— Фразу она не закончила. Володя сдернул с шофера куртку, под которой был надет бронежилет и висела пустая кобура.

— «Скорую» вызвал? — спросил капитан, принимая из рук инспектора куртку.

— Угу,— инспектор с удивлением рассматривал бронежилет.— Хорошо, что я ему по ногам целил! — сказал он с удовольствием. А у Панина подступил к горлу ком,— он все еще видел перед собой простреленную голову Рюмина.

— Где Орешников? — спросил он шофера, с трудом превозмогая слабость, охватившую все его тело.

— В…— вместо ответа пустил тот матом, и капитан понял, что пытаться сейчас что-то узнать от него — пустая трата времени.

Он удивился, что мотор «Волги» все еще работает. Передние сиденья, торпедо, пол — все было забрызгано кровью, усеяно мелкими, похожими на крупу осколками стекла. Вытирать сиденье было нельзя. Панин и так шел на риск, не оставив машину на месте до приезда следственной группы.

Окрыв перед Данилкиной заднюю дверцу, капитан сказал:

— Не смотрите вперед, Таня. Можете даже закрыть глаза. Езды нам — две минуты.

— Крови я не боюсь. Вы зачем на них напали? Что теперь будет с Леней?

— Дурацкий случай,— ответил Панин и тронул машину. Движок работал прекрасно: мягко, приемисто. «Не простая это таксишка,— подумал Панин.— Хорошо отлаженная».

— Они услышали стрельбу и убьют Леню.

Данилкина сказала то, что мучило и Панина. Услышали или нет?

— Не беспокойтесь. Расстояние большое, и железная дорога рядом. Если вас спросят, кто привез, скажете: остановилось такси, какой-то бородатый назвал по имени, пригласил в машину, сказал, что он приятель Орешникова — Анатолий.

— Он действительно знает Леню?

Капитан не ответил. Судя по нумерации домов, отстоящих друг от друга чуть ли не на полкилометра, они приближались к месту.

— Скажете, что Анатолий сейчас подойдет. Понятно?

Данилкина кивнула.

— Через пять минут дом будет окружен, ничего не бойтесь.

Она снова кивнула.

— Почему они позарились на ваши драгоценности? Муж сказал: красная цена им рублей триста?

— Муж не все знает,— Данилкина раскрыла сумочку, вынула большую плоскую коробку, нажала на защелку. На темно-васильковом бархате сверкнули браслет, кольцо и сережки.

— Ленин подарок,— бесцветным голосом сказала Данилкина и захлопнула коробку.— Вы не дадите мне пистолет?

Панин мотнул головой. У него появилось к Данилкиной сразу несколько вопросов, но не осталось времени, чтобы задать их. Он притормозил у дома пять, поставив машину как можно ближе к дому, загородив въезд в подворотню.

— Кто знал об этих драгоценностях?

— Только я и Леня.

Данилкина вышла из машины и огляделась. Единственная парадная была заколочена. Она вошла в подворотню неверной, дергающейся походкой, словно ноги у нее задеревенели. Но уже через несколько метров шаг Данилкиной сделался легким и свободным. У капитана мелькнула мысль: вот так справляется с волнением актриса Данилкина перед выходом на сцену.

Легкий, еле слышный свист привлек внимание Панина. Он отвел взгляд от Татьяны и оглянулся. Кусок фанеры, которым было заколочено разбитое стекло дверей парадной, сдвинулся, и из-за него выглядывал Митя Кузнецов.

«Значит, они заехали с противоположной стороны,— подумал Панин.— С улицы Качалова».

Митя нарисовал в воздухе круг. Это означало, что дом окружен. Панин улыбнулся и, показав Кузнецову два пальца крест-накрест, рубанул ладонью. Его так и подмывало мальчишеское желание вытащить из-под куртки израильский автомат и продемонстрировать лейтенанту.