Не загоняйте в угол прокурора

— Майор пригласит понятых, потом оформит протокол.— Фризе внимательно посмотрел на Ерохина.— А мне нужно съездить еще в одно место. Хорошо?

Возражений не последовало.

НЕЗАКОНЧЕННОЕ ПИСЬМО

Лис жил на Красноармейской, возле метро «Аэропорт». Большой многоквартирный дом послевоенной застройки, респектабельный и унылый одновременно, отгораживался от улицы чахлым садиком. Старенькая консьержка в подъезде подняла голову от вязанья и посмотрела на Фризе равнодушным взглядом, ничего не спросив.

Маленький замызганный лифт медленно отщелкивал этажи. Фризе вдруг захотелось протянуть руку, нажать кнопку «стоп», спуститься вниз и уехать куда глаза глядят: в Архангельское, к себе на дачу, в Женеву к Берте. Лучше, конечно, в Женеву. Если бы у подъезда стояла его собственная машина, Владимир уехал бы, наслав на Лиса своего друга и помощника Ерохина. Но его ждала прокурорская «Волга», которую давно следовало вернуть Олегу Михайловичу. Ох, как не хотелось ему встречаться с поэтом, предъявлять ему обвинение в пособничестве убийству, выслушивать несусветную ложь в оправдание! А разве может быть оправданием корысть?

Врут те люди — сыщики, следователи, писатели, особенно писатели-детективщики, вроде Огородникова,— которые говорят и пишут о том, как сладок миг задержания преступника. Чувство опустошения — пожалуй, эти два слова наиболее точно отражают их состояние. Во всяком случае, состояние следователя Фризе перед встречей с Лисом было таково.

На звонки в квартире поэта никто не отзывался. Владимир постучал в дверь — на тот случай, если бы звонок был сломан. Тоже никакого ответа. Полная тишина за дверью. И когда Фризе, испытав чувство разочарования и облегчения одновременно, направился к лифту, женский голос спросил из-за двери:

— Кто там?

— Я хотел бы увидеть товарища Лиса.

— Кто вы? — спросила женщина, но дверь даже не приоткрыла.

— Следователь Фризе. Из прокуратуры.

— А-а! — судя по интонации, женщина слышала о Фризе от Лиса. Прогремели засовы и дверь распахнулась. На пороге стояло совсем молодое создание, в большом белом, с красной отделкой, халате и с головой, обвязанной полотенцем.

— Проходите,— пригласила женщина. Судя по всему, приход следователя заставил ее покинуть ванну. Женщина была молода и красива. Ее портили только очень мелкие, как у мышки, зубы. «Наверное, дочка»,— подумал Фризе. И ошибся, потому что она сказала:

— Мужа нет. Он в мастерской.

— Он вернется не скоро?

— Не знаю. Наверное, только к ужину.

Фризе хотел спросить, нет ли там телефона, но женщина опередила его:

— Мастерская рядом, в соседнем доме.— Она сделала кивок головой и полотенце развязалось, обнаружив копну черных густых волос.

— Совсем распатронилась! — улыбнулась женщина, затягивая на голове полотенце.— Муж рассказывал мне о вас, так что я заочно с вами знакома. Меня зовут Дора.— Она протянула Фризе маленькую руку. Он осторожно пожал ее.

— Вы советуете заглянуть в мастерскую?

— Самое разумное. У него там есть телефон. Но когда он работает, трубку не берет. Вы с ним пообщаетесь и приходите пить чай. К вашему приходу я приведу себя в порядок. Вы на меня не сердитесь?

— Ну, что вы, Дора! — улыбнулся Фризе. Он смотрел на женщину со смешанным чувством восхищения и жалости. Не с доброй вестью пришел он к ней в дом.— Это я виноват. Должен был предварительно позвонить. Простите за бесцеремонность.

Дора рассказала ему, как найти мастерскую, и Владимир ушел.

«Знала бы ты, красавица, с чем я пожаловал,— никогда бы дверь не открыла»,— сердито думал Фризе, дожидаясь лифта.

Дом, где у Лиса была мастерская, как близнец походил на тот, в котором жил поэт. Мастерские писателей находились на последнем этаже.

«Доре не больше двадцати пяти,— размышлял Фризе. Он вспомнил Алину Максимовну.— Неплохо они устраиваются, наши писатели! И прозаики, и поэты. Женаты не по первому разу, жены вдвое моложе. Могут и за дочек сойти. Интересно, какая жена у нашего знаменитого детективщика? Раз уж не захотела разводить с ним несушек, наверное, тоже молодая цыпа».

Лис не отозвался ни на звонки, ни на стук. Фризе позвонил в соседнюю дверь и попросил старого, всклокоченного человека, вышедшего на звонок, разрешить ему позвонить по телефону.

— Внизу у подъезда автомат,— подозрительно глядя на следователя, сказал мужчина.— Звоните сколько влезет.

«Больше времени уйдет на объяснения,— подумал Фризе.— Позвоню из машины».

— Шеф уже беспокоится,— сообщил шофер, когда Владимир сел в «Волгу».— Домой собрался. Послал на смену дежурную.

— Один звонок и вы свободны.— Фризе набрал номер квартиры Лисов, пожалев, что не записал телефон мастерской. Тут же откликнулась Дора.

— Это. опять Фризе беспокоит. В мастерской вашего мужа нет. Не мог он куда-нибудь уйти?

— Что вы, я на всякий случай ему позвонила, после вашего ухода. Он откликнулся. Сказал, что ждет вас, и пообещал привести на чай.

«Эх, Дора, Дора! — с неодобрением подумал Фризе.— Как же понимать твои слова: «Когда муж работает, звонить ему бесполезно, отключает телефон». Он спросил:

— Номер мастерской — 16?

— Да, правильно.