Не закрывай глаза (ЛП)

Прошло две недели, а мы едва обмолвились даже словом. Стена между нами стала такой непроницаемой, что я практически не могу до него достучаться.

Я больше не знаю, что ему сказать, так что общаюсь с ним только при необходимости. Каждое утро перед работой я здороваюсь с ним. Если повезет, он бурчит что-то в ответ. Затем напоминаю ему о встречах и ухожу, с облегчением вздыхая, когда пересекаю порог.

Наконец нашла и наняла для него другого физиотерапевта. Маргарет порекомендовала мне Сэнди Майерс.

Я была честна с Сэнди с самого начала и сказала ей, что Райан находится в депрессии, и с ним временами бывает трудно. Я испытала облегчение, когда Сэнди заверила меня, что у нее есть опыт работы с такими пациентами.

В отличие от Лин, она согласилась прийти к нам на дом только на первый сеанс. После этого Райану придется ездить к ней самому. На самом деле, ему могут пойти на пользу вылазки из дома.

Семь месяцев назад, я купила Райану подержанный минивэн, приспособленный для инвалидов — подарок на его день рождения. Я хотела даровать ему крупицу свободы, чтобы не отпрашиваться с работы каждый раз, когда нужно отвезти его на визит к врачу.

Дэн Саммерс, семидесятилетний коп на пенсии, снимает квартиру на втором этаже в нашем здании. Он продал мне минивэн после того, как его жена умерла от сердечного приступа. Она провела большую часть жизни в инвалидной коляске, попав в детстве в автомобильную аварию.

Несмотря на то, что мне пришлось взять кредит, Дэн продал его мне дешевле, чем хотел за него выручить. Он получил много предложений о покупке, но выбрал меня. Может быть, потому, что я поливала его растения и кормила кошек, когда он уезжал из города, или потому что ему было меня жаль. В любом случае, я была рада, когда он вручил мне ключи. И еще более рада, когда он пару дней показывал Райану, как управлять автомобилем.

В день, когда я подарила фургон Райану, я увидела нечто, напоминавшее радость, в его глазах, но эмоция так быстро проскочила, что я решила, что должно быть придумала ее. Он так и не поблагодарил меня, хотя не скажу, что я ждала чего-то. Но меня огорчало, что он редко пользовался моим подарком.

Я надеялась, что он будет выезжать из дома и знакомиться с новыми людьми, посещать места, которые ему нравились до того, как в него выстрелили. Но он хотел проводить время лишь со мной. Я стала его развлечением - ему нравилось меня мучить.

Я закрываю контейнеры и ставлю их в холодильник.

— Хочешь капкейк? - спрашиваю я, когда он продолжает таращиться на меня. — Я испекла их для школы, но ты можешь полакомиться, если хочешь.

Он едва заметно качает головой.

Я тянусь за полотенцем и вытираю руки.

— Завтра мы проведем благотворительный вечер, чтобы помочь детскому приюту. Приглашены члены семьи и друзья. Хочешь пойти?

Молчание между нами прерывается лишь тиканьем часов над дверью, пока Райан беззвучно шевелит губами.

— Во сколько? - наконец, спрашивает он.

Внутри меня расцветает искорка надежды.

— Начнется в час и закончится около шести. Будет классно, если ты придешь. Раз твоя физиотерапия в одиннадцать… Сэнди приедет на первый сеанс к тебе… ты успеешь к началу сбора.

— С чего ты решила, что я хочу на твой дерьмовый благотворительный вечер?- В его глазах кипит лава. — Меня от тебя тошнит.

Он уезжает из кухни.

Я стою, будто приклеенная к полу. Райан возвращается. На его лице снова злоба.

— Ты сказал, что тебя от меня тошнит. Так чего ты от меня хочешь?

Я не могу скрыть язвительность в голосе.

— Будь дома завтра к шести тридцати, - сообщает он приказным тоном.

— Нет. - Слово срывается с моего языка как выпущенная стрела. — Нет, Райан. Ты не имеешь права говорить мне, что делать. Я всерьез устала от твоих игр.

— Устала? Как жаль, потому что я только начал. - Он проводит рукой по щеке. — И, кстати, мучить тебя намного веселее, чем присутствовать на скучном благотворительном вечере.

Он снова уезжает, не дав мне возможности ответить.

Я выбегаю из кухни, желая продолжить разговор, но он заперся в гостиной с орущим телевизором. Даже, если я буду кричать, он меня не услышит. У меня не остается выбора, кроме как уйти. Крепко зажмуриваю глаза, считаю до десяти и выключаю свет. Иду в свою спальню, мельком бросив взгляд на стену, где весит единственное фото моей расколотой семьи.

На фото отец, умерший в тюрьме, и мать, которая, как и ее муж, нашла утешение на дне бутылки и, в конце концов, умерла. А еще там я и мой брат, дети, несущие бремя родительских решений.

Фотография была сделана за неделю до того, как отец получил билет в один конец в тюрьму за ограбление банка и другие преступления. Через полгода его семилетнего заключения, он ввязался в драку, отправившую его в могилу.

Я закрываю за собой дверь и стою посередине комнаты между дверью и постелью. Моя грудь вздымается и опадает, пока я болезненно вдыхаю и выдыхаю.

Что, черт возьми, я могу сделать с Райаном? Я испытываю сильное искушение сказать ему, что вышвырну его за дверь, если он не изменит своего поведения. Но чувство вины сожрет меня заживо.