Не запирайте вашу дверь

— И правда, — пробормотала она через некоторое время. — Он уехал в среду вечером, мы тогда вместе с ним уезжали, причем в среду он до Москвы доехал, а в субботу, выйдя из электрички, уже знал про ограбление в четверг… Подожди, нехорошо так сразу его обвинять! Может быть, ему сын отсюда позвонил, здесь телефон работает по вечерам, с семи до девяти, из сторожки звонить можно, сторож обычно телефон к двери выносит.

— А для чего сыну понадобилось звонить и про ограбления сообщать? Ведь не к ним же залезли.

Пожалуй, надо еще раз вспомнить все обворованные участки, подумала я. Вспомнить и определить, что же связывает их друг с другом.

Вика вылила рассол из кастрюли в банки, оставив ложку на дне кастрюли, я добавила уксус, закрутила крышки, и мы опять перестали разговаривать друг с другом: молча ели, молча мыли посуду, молча ходили за водой…

Я снова и снова перебирала в уме все, что произошло. Перебирала, рассуждала, сопоставляла… Но увы. Хотя временами мне казалось, что спасительная мысль — умная мысль — где-то рядом…

Может быть, надо не искать общее для всех обворованных участков, а объединить их по группам? А кого с кем объединить? Например, у кого есть дети — в одну группу, а собаки — в другую. Или тех, кто бывал за границей — в одну, а пенсионеров… Нет, не так! Пенсионеры есть везде, а вот собаки и маленькие дети…

Интересно, с кем бы объединить Аллу Павловну — с Розой или с соседями Горы? Или с теми богатыми «товарищами» с первой улицы? Есть ли у них дети? Вот у Розы детей нет, но сама она склочная, недобрая и любопытная, то есть лезет во все «дыры». И, конечно, скандалит и сплетничает.

А чем провинились перед вором соседи Горы? Конечно, для некоторых заграница до сих пор, как красная тряпка для быка… или как красный флаг для коммуниста — увидел, и вперед! И что общего могло быть у Розы с Аллой Павловной? Впрочем, кое-что — совсем немного — все же есть!

Что обо всем этом думала Вика, я не знала, но мучилась она не меньше меня. Спать мы легли не просто уставшие, а в полном изнеможении.

Она медленно шла… Нет, не шла. Она сидела на березе, на толстой ветке, и скучала в одиночестве, меланхолично разглядывая улицу. Где же они, эти приставучие коты?.. Почему-то именно тогда, когда что-то нужно ей, у всех оказываются свои дела…

«А ведь выбора, в сущности, и нет, — подумала кошка и положила морду на передние лапы. — Один потребует беспрекословного подчинения и наивного обожания, будет изводить ее придирками и нелепыми требованиями; другого надо тащить по жизни за шкирку, учить, опекать, защищать, а потом он подрастет и, скорее всего, найдет молодую, симпатичную глупую кошечку…»

Ей захотелось потрясти лапой, словно она наступила в грязную лужу. Она даже посмотрела вниз, под березу, но нет, там было сухо. Видно, это была мысленная лужа…

На всякий случай она все же отряхнулась, повернула голову на какой-то шорох, прислушалась и задумалась, глядя в листву.

Это все не годится. Вот если бы ее избранник был… Он должен быть… Каким же?.. А вот: спокойным, сильным, уверенным в себе, прекрасным охотником — и лучше на крупную дичь!.. Красавцем — бело-рыжим, и еще неплохо бы черные полоски…

Кошка лениво потянулась, устроилась поудобнее и мечтательно прищурила глаза. О чем это она думала? Ах да, еще длинные усы, и чтобы было много меха! Она не любила лысых, то есть драных, облезлых и потертых…

Где-то рядом, на ветке, чирикнула мелкая птичка, но сейчас кошке было все равно: она пыталась представить свой идеал. Яркий, большой и красивый, сильный и смелый… Короче, это должен быть тигр! На меньшее она никак не согласна!..

Прикрыв глаза, она собралась подремать на солнышке, и вдруг… По улице с разрывающим уши грохотом пронесся черный кот — с грохотом от консервных банок, привязанных к его хвосту; белая красавица-кошка от неожиданности потеряла равновесие и свалилась с березы, затем в ужасе взлетела на забор, а с него прыгнула дальше — на Викин участок, ей вслед полетел камень. Следующий камень бросили в дом — зазвенело, разбиваясь, оконное стекло… С участка напротив послышался злорадный смех… И тут в моей бедной перегруженной голове все встало на свои места! И мотив, и возможности, и все остальное. Только бы, проснувшись, ничего не забыть!

В тот же миг я проснулась; впечатление от увиденного сна было столь сильным, что еще секунд двадцать сердце колотилось от пережитого кошкой страха. Солнце уже встало и заглядывало к нам в окно, я посмотрела на часы и решила разбудить Вику. Против ожидания, она быстро проснулась, и я, не дав ей сказать ни слова, посвятила подругу в свою версию происходящего.

Вика выслушала, немного подумала, кивнула и начала одеваться.

— Чтобы я к нему еще раз подошла?! Чтобы я ему еще раз улыбнулась?! Да никогда в жизни! — возмущенно бормотала она, влезая в джинсы и майку. — Он для меня больше просто не существует!