Не зарекайся.Опасное путешествие в Одессу

Общая картина происходящего наконец-то сложилась в ее голове. Ее держат из-за денег на карточке, а Петр Иванович скорее всего сходит с ума, ищет ее везде, но не может ничего сделать. Однако теперь, когда она проникла в планы преступников, Елена Викторовна стала себя чувствовать гораздо увереннее. Да, много кто знал о ее деньгах, но, никто не знал где карточка. А карточка хранилась в банковской ячейке Сбербанка, и ключ, который висел у нее на общей связке, мог открыть ячейку только вместе с ключом, который хранился в самом банке. Так было обусловлено договором. Получалось, что даже зная пин-код, без ее присутствия с паспортом добраться до самой карточки, а следовательно и до денег нельзя. И тронуть ее тоже нельзя. Замученная она привлечет внимание службы безопасности банка. «Ничего у вас не получится ребята, — зло подумала она. — Даже если у вас в заложниках Петя, а до Даньки вам не добраться. Кто же это все-таки делает?» Елена Викторовна перебралась на кровать и сидя, поджала к себе ноги. Теперь она была похожа на маленького воробушка, одетого в светло-кофейное платье.

* * *

Басова охватило предчувствие, что есть что-то, что до сих пор ускользало от его внимания. Не отрывая напряженных глаз от дороги, он продолжал рассуждать. «Так нельзя! Я должен быть уверен, что Леночка честна со мной, иначе не стоит и думать о чем-то. Если бы она собиралась уйти, она предупредила бы меня обязательно. Кроме того она сказала, что позвонит вечером Даньке. Это значит, что она никуда не собиралась. Кто-то обманул ее, причем, так правдоподобно, что она поверила. И более того, раз она не дождалась меня, значит пошла ко мне, — осенило Петра Ивановича. — Но кто и, главное, как мог это сделать? Как могли ее внезапно вызвать? Да проще простого! Кто-то пришел, сказал, что я жду ее на стоянке и она поверила. Этот кто-то должен был быть официантом. Вряд ли бы она вышла, если кто-то незнакомый и посторонний вызовет ее. Официант — лицо почти официальное, даже название у него такое, через него уместно передавать всякие просьбы, даже неожиданные, тем более, что нас обслуживала Леночкина знакомая. Почему я не догадался попросить съемку камер наблюдения, если камеры есть и не поговорил с администрацией? Назад уже не поедешь. Ясно одно. Кто-то от имени Леночки шлет мне инструкции. Стало быть, если она жива, то находится у каких-то людей и этим людям я нужен. И пока я им нужен, она, если жива, то жива. Выходит я должен делать то, что они говорят, по крайней мере, до тех пор, пока не придумаю, как изменить эту ситуацию. А пока я не придумал мне не стоит торопиться и гнать машину».

Около двух ночи его телефон зазвонил. Это был Толик.

— Едешь? — участливо спросил он.

— Да, еду, — Петр Иванович постепенно засыпал, начал терять концентрацию и рад был поговорить с кем-то. — Супруга направила меня к Белорусской границе. Проезжаю Вязьму.

— Что думаешь, зачем она тебя туда послала?

— Я думаю, что это не она мной руководит, — поделился соображениями Петр Иванович. — Я почти уверен, что кто-то вместо нее пишет мне смски. А чего ты не спишь? Поздно уже.

— Да, не могу я спать. Переживаю. А почему ты так решил, что не она пишет?

— Это трудно объяснить… Понимаешь, у меня и Лены такие отношения… Она не могла вот так вот взять и исчезнуть, кроме того сообщения какие-то не ее. Я чувствую, что это пишет не она.

— Я понимаю, но кабы знать…

— Толя, я знаю! Иначе все не имеет смысла. Послушай, ты можешь мне помочь? — вдруг сообразил Петр Иванович.

— Конечно, я же говорил, ты можешь на меня рассчитывать. Что ты придумал?

— Я думаю, что ее кто-то вызвал на стоянку. Кто-то от моего имени. Возможно, это был официант и возможно этот момент заснят на камеру наблюдения. Если ты сможешь проверить, я буду перед тобой в неоплатном долгу. Я конечно могу попросить другого человека, у меня есть кого, но мне не хочется давать дополнительную пищу для сплетен. Начнут болтать… И так я всем раззвонил, что она пропала.

— Мне не трудно, я завтра после работы схожу туда и все узнаю. Потом тебе перезвоню. Идет?

— Спасибо тебе большое.

Ободрившись, он вставил в щель CD проигрывателя сборник старых добрых Deep Purple, который собирал сам несколько лет назад, и сделал звук погромче. После резких, ударявших волнами, гитарных рифов из динамиков донесся хриплый голос Яна Гиллана:

Take the trouble to decide the things you do

Will not be the things that don't appeal to you

See the mess your makin' can't you see your fakin'

Gonna make it hard for you, you're gonna-into the fire![1]

* * *