Не жалея жизни

«На следующий день была сформирована и приступила к работе Ново-Николаевская губчека, председателем которой был назначен я еще в Омске, — пишет далее Иван Михайлович. — Передо мной была поставлена первейшая задача — борьба с тифом. Нужно было карантировать всех военнопленных в военном городке, организовать их охрану и лечение оставшимся медперсоналом с тем, чтобы тиф не расползался по городу. Выполнив эту задачу, ЧК приступила к своей основной работе, так как в городе осталось очень много колчаковских «хвостов». В начале января 1920 года из Москвы для руководства нами прибыл член коллегии ВЧК, одновременно заместитель председателя Чека-тифа тов. М. С. Кедров.

По выполнении задач, возложенных на наш отряд, из г. Ново-Николаевска мы были отозваны в Политотдел 5-й армии уже в г. Красноярске. К тому времени армия Колчака была разгромлена, и наш отряд был расформирован. Я был назначен начальником Особого отдела 59-й дивизии 5-й армии, дислоцировавшейся в Семипалатинске, и в марте 1920 года мы приступили к ликвидации остатков армии Анненкова, фильтрации капитулировавшего офицерского состава во главе с начальником штаба. По окончании этой работы Семипалатинская группа войск была расформирована и 59-я дивизия передана в подчинение Туркестанского фронта с дислоцированием ее в Верном (ныне Алма-Ата). Передовые части дивизии приняли участие в наведении порядка в городе после ликвидации мятежа, описанного Фурмановым в одноименной книге.

В период передислокации меня вызвали в ВЧК на доклад. Очень скоро меня там принял Ф. Э. Дзержинский. У него в кабинете было три-четыре человека, в том числе М. Я. Лацис, которого я уже знал. Ф. Э. Дзержинский назвал мою фамилию и сообщил, что я принимал непосредственное участие в ликвидации анненковщины. Состояние мое было необычным, так как мне впервые приходилось держать ответ перед самим Дзержинским.

— Давайте послушаем товарища Кошелева, — сказал Феликс Эдмундович, — о том, как все это происходило. Только вы, пожалуйста, расскажите кратко и главное.

Я доложил, но, видимо, не так кратко и не все главное.

— А как был использован материал, полученный в результате фильтрации офицерства? Какие установлены связи? Куда материал передан? — сыпались вопросы в конце моего доклада.

Видимо, мой ответ удовлетворил руководство. Замечаний не было. В заключение приема Ф. Э. Дзержинский сказал мне, что я должен отправиться в свою дивизию, но представиться начальнику Особого отдела Туркфронта Г. И. Бокию в Ташкенте, получить от него указания о дальнейшей работе в соответствии с обстановкой на месте.

Когда полностью стабилизировалось положение в Джетысуйской области, части 59-й дивизии Туркфронта были направлены на ликвидацию басмачества в Фергане. Особый отдел 59-й дивизии был расформирован, а работники Особого отдела переданы в Семиреченскую губчека. Меня назначили заместителем председателя губчека.

В январе 1921 года я был переведен в г. Пишпек (ныне г. Фрунзе) на должность заведующего политбюро Южно-Киргизского сектора ОГПУ. Мой предшественник т. Слуцкий, уезжая из Пишпека, познакомил меня с Михаилом Васильевичем Фрунзе и его семьей: матерью — Маврой Ефимовной, сестрой — Лидией и зятем — Алексеем Надеждиным. Это была очень дружная, гостеприимная семья. Алексей был геологом, а Лидия — преподавателем. Жили они тогда на окраине Пишпека в своем доме. Я бывал частым гостем в этой семье, во-первых, потому, что у них можно было спокойно поговорить и отдохнуть, а Мавра Ефимовна к тому же была приятной собеседницей, всегда радушно принимавшая гостей, а, во-вторых, мы, чекисты, всегда оберегали покой этой семьи… Связь с семьей Фрунзе у меня была весьма продолжительной и после отъезда из Пишпека…

В мае 1921 года я был отозван в Ташкент и назначен заведующим политсектором Туркестанской Чрезвычайной комиссии. Но работал там недолго. Через четыре месяца ЦК направил меня в г. Оренбург на должность заведующего административным отделом НКВД Киргизской (Казахской) республики. В конце октября 1921 года заболел брюшным тифом, лечился, а потом по состоянию здоровья ушел из органов ЧК на работу в народное хозяйство.

В октябре 1927 года отозван в Полномочное Представительство ОГПУ Средней Азии, работал в спецотделе, а летом 1931 года направлен начальником группы полномочного представительства ОГПУ Средней Азии в г. Куляб Таджикской ССР для ликвидации басмачества. После разгрома банд Ибрагим-бека вернулся в Ташкент. Средазбюро ЦК ВКП(б) направило меня в Москву на учебу в Академию соцземледелия, после работал в народном хозяйстве.

Началась Отечественная война. В июне 1941 года как чекист запаса был призван и направлен в Особый отдел «Смерш». До конца войны служил в Особых отделах 19-й и 22-й армий Западного, Северо-Западного и 2-го Белорусского фронтов. Последнее воинское звание — майор. Награжден орденами Красного Знамени, Отечественной войны, Красной Звезды, медалями «За отвагу» и другими.

В середине апреля 1945 года откомандирован в распоряжение наркома мясной и молочной промышленности СССР с передачей в запас Красной Армии. С тех пор до 1957 года, когда ушел на заслуженный отдых, трудился в этом наркомате, затем министерстве в должности заместителя начальника главного управления мясной промышленности Российской Федерации. С 1967 года — персональный пенсионер союзного значения».