Не жалея жизни

— Да, вот еще что, — перебил его Галиев. — Когда они успели обзавестись лошадьми? Ведь прежних пограничники определили в карантин для ветеринарного обследования. Где и у кого они берут лошадей? Неужели купили? На что? Этим тоже следует заняться…

С утра Галиев сам пошел в райисполком, где предстояла рассмотреть вопрос о трудоустройстве перебежчиков, а Шайгельдинова направил в райфинотдел. Просмотрев регистрационные списки владельцев лошадей облагаемых налогами, Зияш выявил семь перебежчиков, недавно купивших лошадей. Среди них оказались и братья Кабылтаевы. Вкладывая блокнот с записями масти и примет лошадей в планшетку, Зияш вспомнил, как при назначении на работу в Иссык кто-то из сотрудников управления рассказал ему, что был случай обратного побега группы реэмигрантов в Синьцзян. Не с этой ли целью и эти приобрели лошадей? И Шайгельдинов заспешил в районное отделение, к Галиеву.

— Это правда, что раньше от нас уже убегали назад перебежчики? — спросил он после доклада о проделанной работе.

— Да, а что? — отозвался с тревогой в голосе Галиев. — Мы поймали их всех, правда, уже не в нашем районе, а у самой границы.

— Побег той группы, — продолжал Галиев спустя немного времени, — как выяснилось на следствии, оказался делом рук Джаубаева. Этот Джаубаев, видать, агент не одной только гоминьдановской разведки. На допросах до сих пор отмалчивался на вопросы о банде Оспана. Но другие говорят, что он якшался с самим Оспаном.

— А что же его сразу не арестовали?

— О том, что он подготовил побег, мы узнали уже в конце следствия по этой группе. А вы что, подозреваете и этих в том же?

— Конечно, — ответил Шайгельдинов, — похоже на это. А иначе — зачем им лошади? Ни у одного из них нет упряжи, телеги или хотя бы легкой повозки. Зато седла у всех имеются. К тому же все семеро не работают.

В этих условиях, с определенной долей риска, и было принято окончательное решение — побеседовать с Тастаном Кабылтаевым. Опасаясь, как бы он, будучи предупрежден заранее, не разболтал о вызове, Шайгельдинов, отыскав его в толпе воскресного базара, попросил срочно зайти в МГБ.

Его попросили объяснить причины, побудившие его бросить работу в колхозе. Он сослался на просьбу старшего брата поселиться вместе. Потом стал уверять, что в ближайшее время устроится на работу, что там, за границей, жил только на заработанные честным трудом средства. Перечислил кишлаки, аулы и города, в которых жил и трудился. Тастан чувствовал, что чекисты хорошо знают Синьцзян, и, очевидно, предполагал, что им в какой-то мере известна его жизнь за границей. Пользуясь этим, Галиев и Шайгельдинов приступили к выяснению того, ради чего так долго готовили беседу.

Когда Тастан Кабылтаев рассказал о своем бегстве в Синьцзян в составе банды Рысбаева, Галиев спросил:

— Так кто же из бандитов стрелял в коммунистов Курама Тойлякова и Эмира Аблешева?

— Орха Базыбеков, — ответил сразу Кабылтаев. Я был рядом с ним и видел, как он, остервенев, прицелился и выстрелил раз-другой. Там, впереди, один за другим, упали двое. Мы же — люди и подгоняемый нами скот — рванулись вперед и лавиной понеслись к границе. К восходу солнца остановились у незнакомого мне ручья на территории Синьцзяна.

— А китайская охрана границы разве не заметила вас? — спросил, недоумевая, Галиев.

— У самой границы нас не задерживали. Видели нас или нет, не знаю, но вскоре к месту нашей первой стоянки подъехали китайские чирики[99]. С ними разговаривали Рысбаев и Орха Базыбеков. Тут же был забит жеребенок, и они до следующего дня пировали. Спустя пять суток мы остановились в ауле Аблаш, что неподалеку от Кульджи, где в доме Рысбаева жили Базыбековы после своего первого побега.

— Рассказывайте дальше, — попросил Галиев.

— Позже, к весне, не без ведома кунанжуз Рысбаев вооружил банду, и они приехали за семьями, склонили к уходу в Китай некоторых своих родственников и нас с братом.

— Чем вы занимались в ауле Аблаш?

— Батрачили у местных баев, — ответил Тастан. — До 1939 года. Затем переехали в Калмык-Куринский уезд и там батрачили и занимались своим хозяйством.

На вопрос, как жили другие, в частности, Базыбековы, Тастан Кабылтаев ответил, что не только он, а и другие жители аула замечали частые отлучки из аула Орхи и Нохи Базыбековых. Иногда Орха не возвращался в Аблаш по неделе и больше. На замечание Галиева: «Он что, торговал?» — Тастан ответил:

— Нет, какая там торговля! Другие дела его занимали. Ездил в Кульджу и дальше, не боясь вскоре начавшегося там восстания уйгуров под руководством Ходжанияза.

— А ему-то что? — заметил Шайгельдинов.

— Как что, — тут же ответил Кабылтаев. — Опасно было, задерживали, если не повстанцы, так «янычары» дубаня Цзин Шу-жэня, свергнутого тоже не без военных действий, убрал его Шэн Ши-цай. В Кашгаре тогда же другие повстанцы, образовали Исламскую республику, а Турфан. Карашар, Толеун заняли бывшие союзники Ходжанияза, дунгане генерала Ма Чжун-ни. А он, Орха, да и Ноха, разъезжали по Синьцзяну, как у себя дома.

— Так в чем же дело? Говорите! — сказал Галиев.