Не жди меня, мама, хорошего сына

— Бандиты не бандиты, а ничего не докажешь, — пожал плечами Лозовой. — Заведение зарегистрировано на добропорядочных граждан, жителей славного города Битово. Формально ни к чему не придерешься.

— Зато мы знаем, кто такой Биток, — критически посмотрел на него Степан.

Кулик сам занимался сбором информации, но накопал не так уж и много. Битков Матвей Кириллович, семидесятого года рождения, дважды судим за мелкие кражи, общий лагерный стаж шесть лет. Сидел в лагерях славного для воровской братии Магадана, сначала на общем, затем на строгом режиме. В девяносто девятом году освободился, что называется, по звонку. На этом информация о нем исчерпывалась. Пропал Битков Матвей Кириллович, вышел из поля зрения правоохранительных органов. Чем занимался, с кем, в каких краях — загадка. Можно было только плясать от подсказки, которую дал Сафрон. Колыма, Чукотка, Камчатка — колымское золото, якутские алмазы, камчатская платина. Тайга, тундра, дикие края, дикие старатели, дикие банды, дикие нравы… Возможно, именно оттуда и пришли средства, на которые было построено казино «Пьедестал»…

— И только предполагаем, кто может быть у него в команде, — сказал Кулик.

Если Биток действительно занимался золотом и алмазами, то под ружьем у него, возможно, настоящие головорезы… Но опять же, все это догадки. В дальние края уже отправлен официальный запрос — может, все-таки кто-то знает, чем промышлял Биток; возможно, всплывет информация о его «подвигах» и банде…

И еще неизвестно, где Биток находится сейчас. Может быть, рядом, в казино, а может, развлекается где-нибудь на Канарах…

— Не нравится мне все это, — сказал Степан. — Очень не нравится… Но поводов придраться к Битку пока нет.

— Придраться можно к танцполу, — ввернул Лозовой.

— Что там не так?

— Пьедестал очень высокий, на высоте ступеньки очень крутые, а народ у нас шебутной, к стриптизершам поближе полезет. Можно так вниз навернуться, что и костей не соберешь…

— Вряд ли, — не согласился Комов. — Максимум на ступеньку пониже упадешь…

— С одной ступеньки на другую, ниже, ниже… — не сдавался Рома. — Ну, чисто гипотетически…

— Чисто гипотетически можно и к столбу докопаться, — сказал Степан. — Но мы же в здравом уме, маразмами, тьфу-тьфу, не страдаем… Это что там за клоун на сцене?

За девушками на сцене Круча следил вполглаза, слушал их вполуха, зато заметил появление худосочно-костлявого паренька с гривой темных кучерявых волос. Нелепая кепка с бубоном на длинном козырьке, полосатая рубаха — вздорная пародия на робу зэка с особого режима; широченные джинсы, спущенные ниже верхнего среза трусов. Балаган, одним словом.

Паренек не мог спокойно стоять на сцене. Приплясывал, махал рукой так, что едва удерживал в ней микрофон. А с языка сыпалась паскудная чушь.

— Теща зятю — ты видел парня, который меня спас? Зять ей — да, он уже приходил ко мне извиняться!.. И еще!.. Теща спрашивает у зятя, когда отходит ее поезд. А он — через два часа, восемь минут, четырнадцать секунд! Ха-ха!..

Кулик слушал эту ахинею, плотно сомкнув губы. А Комов даже порывался встать, чтобы подняться на сцену и пинком прогнать со сцены этого мерзопакостного паяца.

К счастью, фигляр заткнулся по своей воле. Рассказал пару-тройку затертых анекдотов, объявил выход «великого и непревзойденного мага» и убрался со сцены.

Объявленный гипнотизер в длинном колпаке и шелковом плаще вышел в зал.

— Кажется, идет к нам, — возмущенно нахмурился Лозовой.

— Что-то здесь нечисто, — покачал головой Комов. — Сначала тещу в мой адрес травили, теперь еще и это чудо… Точно, к нам идет.

С улыбкой до ушей гипнотизер подошел к столику, бесцеремонно взял под локоток Степана; свободной рукой обвел его друзей, показал на сцену.

— Прошу, господа! Ваш выход!

— Я тебе сейчас!.. — нахраписто дернулся Комов.

Но Круча его осадил резким взглядом.

— Спокойно, Федот, все нормально.

Он дернул рукой, высвобождая локоть, с важным видом поднялся из-за стола, в сопровождении гипнотизера поднялся на сцену.

* * *

— Сейчас будет цирк! — потирая ладони, сказал Матвей.

Из окна хорошо была видна сцена. Иллюзионист на ней и четыре мента. Сами виноваты, что повелись.

— Зря ты так, — недовольно сказал Сева.

— Не нагоняй тоску, брат.

Матвей и сам понимал, что напрасно злит ментов. Игры с огнем заканчиваются пожаром. И не поступил бы он так опрометчиво, если бы сам не стал жертвой гипноза. Сейчас он хотел доказать, что хваленые битовские менты ничем не лучше его.

— Чего без дела сидят, пусть потанцуют…

— Ну-ну, я тебя предупреждал, — буркнул Сева.

— Ты, предупреждало, скажи лучше, где братан твой Дема?

Матвей спросил с безмятежно-ухарской интонацией в голосе. Но сам вопрос родила тревога, слабым огоньком вспыхнувшая в сознании. Подкорка подсказала, что зря он связался с ментами. И ему вдруг стало не хватать Демы, такого же боевого парня, как Сева.

— Амур у Демы, выходной взял, — глядя на сцену, сказал Сева. — Ты же сам его отпустил…

— Ну, амур так амур…