Не ждите меня в Монте-Карло

На море тем временем опускалась ночь, и застекленная часть ресторана стала похожа на огромный темный экран. Только темнота была не мертвой, а многослойной, глубокой, за ней угадывались километры воды, ходившей вверх и вниз тяжелыми волнами. Леонид Филиппович и Эдуард заговорили о каких-то родственниках, а потом перекинулись на прадедушку и принялись обсуждать его воинские подвиги.

– Опять гражданская война, – процедила Лидия с отвращением. – Ненавижу.

– А по-моему, это так мило, искать свои корни, – протянула Жанна, наколов на вилку зеленую горошину. Немного поразглядывала ее, после чего отправила в рот и принялась медленно разжевывать.

– Искать корни, может быть, и мило. Только я не понимаю, зачем их выкапывать, – раздула ноздри Лидия. – Половина стен в нашем доме увешана чьими-то портретами. И все эти люди похожи друг на друга. Свихнуться можно.

– А почему милая Николь сегодня одна? – спросила Жанна, откинув назад свои роскошные волосы.

– Да, в самом деле, – неожиданно подхватил Эдуард, отвлекшись от беседы с братом. – Богдан разве не с вами?

– Он должен присоединиться к нам позже. По крайней мере, мы на это надеемся. Верно, молодая леди? – Медников-старший строго и пытливо посмотрел на Веронику.

– Он мне не звонил. И сообщений не присылал, – с сожалением сообщила та.

– Тогда, возможно, он звонил Кристине Овсянки-ной? – ласково-строгим тоном продолжал допытываться Леонид Филиппович.

Вероника знала, кто такая эта Овсянкина. Богданова подруга детства, одноклассница, сидевшая с ним за одной партой и прорвавшаяся в его взрослую жизнь. Бойкая, самоуверенная, даже нахальная, она лезла во все его дела и часто звонила. Та самая «лучшая подруга», которая может всю жизнь дремать, как вирус, но при благоприятных обстоятельствах внезапно активизироваться. Николь много про нее рассказывала. Овсянкина вела колонку в популярном женском журнале, подписываясь «Очумелая ручка». Кроме того, у нее был раскрученный блог, рассказывающий о жизни хрупкой девушки в этом жестоком мире. К слову сказать, хрупкая девушка так ловко отбивала рекламодателей у других блогеров, что в узких кругах получила кличку Челюсти.

– Я не общаюсь с Кристиной, – сдержанно ответила Вероника, лихорадочно размышляя, с чего это вдруг Медников помянул блогершу.

Но уже через минуту ситуация прояснилась.

– Если я не ошибаюсь, вы собирались в этот круиз вчетвером? – вмешалась в разговор Лидия. – Вы с Богги и Кристина со своим парнем.

– Лично я ни о чем с ней не договаривалась, – сказала Вероника просто для того, чтобы не молчать.

Вот только этого ей не хватало! Сюрприз за сюрпризом. Не лайнер, а какой-то караван-сарай. Если она правильно помнит, Николь и Кристина несколько раз встречались. И если эта «Очумелая ручка» здесь, то рано или поздно она объявится. И тогда последует молниеносное и наверняка скандальное разоблачение.

– Мы уже связывались с Кристиной, она не знает, где Богги, – объяснила Лидия. – Однако пообещала расспросить друзей. У нее отличные связи.

– Кристина не знает, Николь не знает, и вы не знаете? – Жанна быстро суммировала сказанное и теперь переводила встревоженный взгляд с Лидии на Леонида Филипповича и обратно. Как будто Богдан был для нее любимым членом семьи и она страшно пеклась о его благополучии.

– Он некоторое время не выходит на связь, – подтвердил Медников-старший. – Но есть шанс, что Богдан осчастливит нас своим появлением в одном из портов. Я уже говорил.

– Может быть, он просто махнул куда-нибудь на своей новой машине? – предположил Эдуард. – Ты сам говорил, у него полно друзей в Питере.

– Отпадает. Его машина в ремонте, так что Богдан в последнее время разъезжал на такси, – ответил Леонид Филиппович.

Вероника скорее почувствовала, чем услышала нотки неудовольствия в его голосе. Ему явно не хотелось обсуждать сына, и он тут же переключился на другую тему, всем корпусом развернувшись к Жанне:

– Ну-с, дорогая мадемуазель, а как там поживают стихи? Эдик сказал, у тебя фестиваль на носу. Сколько публики удается собрать?

– Нас интересует качество зрителя, – ответила Жанна, выпрямившись на стуле. Глаза ее загорелись тем нехорошим огнем, который сопровождает долгие фанатичные монологи. – Калибр зрителя.

Веронике мгновенно пришли на ум раки из монолога Жванецкого – маленькие по три рубля, а большие по пять. Но шутить вслух в такой возвышенный момент она, конечно, не рискнула.

– Под крылышком моей жены собралось много настоящих талантов, – посмеиваясь, вмешался Эдуард. – Они целый год соревновались, и теперь Жанне предстоит решить, кто из них лучше всех рифмует слова.

– Боже мой, ну хватит нести всякую чепуху, – возмутилась та. – Поэзия, как сказал Ромен Роллан, заключается не в ритмическом сочетании слов-погремушек. Так могут считать только люди наивные и пресыщенные. Поэзия – в духе, который охватывает широкие горизонты…

Лидия принялась с хрустом жевать кусочек сельдерея, всем своим видом демонстрируя безразличие к Ромену Роллану. И когда Жанна сбилась и уставилась на нарушительницу спокойствия, та раздраженно спросила: