(Не) Желанная герцогиня

Я мысленно уже прогоняла цветы через дистиллят для получения эфирного масла, которое потом можно будет разбавить спиртом и сахаром и создать совершенно уникальную лечебную настойку. Что-то вроде сиропа от кашля, как корень солодки, только лучше…

Один вопрос: на ком проверять, какое количество капель необходимо принимать? И время общего приема лекарства? Опять же, не потеряет ли своих свойств масло при смешении со спиртом? Впрочем, последний призван сохранить лечебные свойства.

— А знаете, Ваше сиятельство, у Вас такое лекарство с руками оторвут, — вклинился Тирхан в мои золотые мечты. — В последние пятнадцать ходов у нас с рождаемостью в королевстве всплесков не наблюдается, наоборот, спад идет…

— Среди знати? — тут же уточнила я.

— Среди знати — особенно.

— Кар!

— Чего ты возмущаешься? — снова обернулась к ворону, перестав разглядывать чудо-средство в своих руках. — Тебе на благое дело цветов жалко?

— Карррр!

— Думаю, цветов не жаль, и нам все покажут, — снова сдерживая смех, заметил учитель. — Полагаю, от Вас ждут ответа.

— Ответа? Какого?

— Согласны ли Вы принять ухаживания.

Я смотрела на учителя, который уже от смеха глаза утирал. Смешно ему! Ничего смешного тут не было! И, кажется, после моего мрачного взгляда Тирхан это понял.

— Простите.

— И вот интересно, — проигнорировав требование ворона, произнесла я. — Откуда такие познания? Назвать себя ты не смог, буквы, похоже, тебе показались незнакомыми. Так откуда ты знаешь про свойства сказочных деревьев? И тем более про церемонию ухаживаний за понравившейся леди?

Скромно промолчала, что об этой церемонии известно только сказочным персонажам. И подобное совершенно точно сейчас не в ходу. Да и как сохранить и соблюдать традицию, если дерево недоступно?

— Анастейзи, с такими знаниями буквы точно должны были быть ему знакомыми. Тем более нашу речь он понимает, — Тирхан стал серьезным. — Даже если он из соседней страны, имея подобное образование, выучить несколько языков не проблема, а насущная потребность.

— Вот именно, учитель, — я снова посмотрела на морфа. — Так почему же ты отказываешься себя назвать? Но при этом пытаешься начать официальные ухаживания…

Каюсь, не удержалась от ехидства.

— Кар, — печально ответили мне. — Кар…

— Ваша светлость, выборочная память. Личность и память о том, кем он был, похоже, стерты, а вот все остальное…

— А с остальным еще придется разбираться, — припечатала я.

— Кар, — согласился со мной ворон.

Мы замолчали и более к этому разговору не возвращались. Я, в частности, потому, что Илье что-то не понравилось, и пришлось заново успокаивать ребенка. А там и кормить, и убаюкивать…

Когда ворон от нас улетел, я уже не заметила.

А к тому моменту, когда Илюшка угомонился, мы как-то незаметно въехали в первую из деревень. Адузовцы.

Насколько я помнила по рассказам эдора Ойдохи, да и остальных местных, герцогское поместье находилось в самом конце земель. То есть мы должны будем проехать все три деревни, прежде чем окажемся рядом с герцогским домом.

Изначально я не планировала инспекции и длительные остановки. Лишь небольшие — для возвращения местных, едущих со мной, водопоя, чтобы чуть перевести дух.

Быстрее бы уже доехать, отдохнуть, распределить ресурсы и только потом начинать расспросы. Но, как известно, хочешь рассмешить бога — расскажи ему о своих планах.

— Мама!

Раздавшийся детский крик словно пробудил вулкан…

Конечно, нашу кавалькаду из карет и телег только бы слепой не заметил. Нас встречали, да, но вот такого я не ожидала вовсе.

— Мамочка! Папа!

Детское разноголосье меня, кажется, добило.

— Это что же, они уехали строить новую жизнь, оставив своих детей здесь? — тихо спросила Люси.

Я потребовала остановить карету.

— Ты не о том спрашиваешь, Люси, — возразила Интена. — Никто из них и слова не сказал о своих детях. Ни единого.

И вот тут она была абсолютно права. Потому меня так и перекосило, потому меня и накрыло. Мы ехали без малого два вехима! А ведь до этого переселенцы проделали такой же путь, еще и в Придорожье были прилично времени. Но никто из этих баб и мужиков ни разу не заявил о том, что у них есть дети.

Я не видела ничего странного в том, что взрослые, уезжая в города работать, искать новое жилье, на время оставляли детей на родителей в деревнях. Так бывало. Да что там… Бывало, что всю жизнь служили вдалеке и детей вовсе не видели долгие годы. Но вот посылки отправляли, передачки, деньги…

А тут — ничего, никаких упоминаний о подобных планах. Какое там… Даже мое предложение купить необходимое в их дома (разумеется, с последующей отработкой) никак не проявило того, что они заботились о ком-то, кроме себя. Понятно, что о сладостях вряд ли бы кто подумал (хотя тоже не факт, леденцы в продаже имелись, петушки на палочках, засахаренные фрукты), но вот ткань на одежку, ленты там пестрые в волосы дочкам…

Застыв, считай, посреди дороги, я смотрела на то, как три бабы, стоя на коленях, прижимали к себе чумазых и таких худых детей, и у меня мушки перед глазами плясали.