(Не) Желанная герцогиня

— У нас действует определенный регламент для осуждения радраком, и нарушить его даже король не может, потому что в клятве при вступлении на трон присутствует следующая строчка: «Король, вступая в свои права, клянется в том, что использование радрака возможно только после публичного оглашения преступления и публичного же суда. И только он (король) может надеть на шею осужденного радрак», — процитировал Тирхан. — Абсолютной виновностью признаются те деяния, которые направлены на уничтожение благополучного существования королевства, подданных этого королевства и, конечно, мира. В случае, если виновность стала результатом подлога, в момент надевания радрака на шею осужденного Священная Пара покарает короля. Он умрет. Прецеденты были. Поэтому я абсолютно уверен в том, что в нашем королевстве все радраки на месте.

— А что насчет остальных государств? Там действует такая же клятва?

— В шести королевствах, включая наше, клятва при вступлении на трон не менялась. Только публичное слушание, только публичная казнь, и только король может надеть артефакт на шею осужденного. Что же касается оставшихся четырех — боюсь, там все иначе и несколько сложнее…

— В каком смысле?

— Королем может стать только одаренный с активным даром. Следовательно, и надеть на шею радрак может только одаренный. Этим и воспользовались некоторые королевства для того, чтобы ввести изменения в клятву. Теперь у них король является гарантом мира и благополучия в королевстве, а значит, покушения на него приравниваются к массовому истреблению народа и расшатыванию устоев.

— То есть они выбирают одаренного, который умрет при надевании радрака, без доказательства его вины?

— Я не могу однозначно сказать, что так происходит, но и исключать не могу. Ведь снять активный радрак не является возможным. После того, как осужденный погибает, радрак посылает импульс силы в шкатулку, в которой хранился. Таким образом определяют место гибели и возвращаются за радраком. Опять же, забрать его с тела может только одаренный, у которого в руках есть шкатулка.

— Проще тело доставить, — я вздохнула. — Получается, что если человек не виноват, он все равно умрет?

— К сожалению, да. Единственный индикатор его безвинности — смерть надевающего.

— Значит, волк обречен?

— Увы…

Я задумалась. Может, потому птица меня клюнула, что мне нельзя было ей помогать? И она сама пыталась разорвать образовавшуюся связь?

— И все же меня смущает тот момент, что Вы помогли осужденному без последствий для себя. Это может многое означать… Мы можем не все знать о радраках…

— Участвовать в экспериментах отказываюсь, — твердо сказала я и, повернувшись в сторону волка, произнесла, уверенная, что тот меня услышит: — Я мать, моему сыну нет и трех вехиманов. Помимо прочего на мне еще тридцать детей, пусть и не все они мои воспитанники… Я несу ответственность за своих людей и рисковать своей жизнью не стану. Тем более что неизвестно, безвинно ли Вы осуждены.

Получается, мое королевство еще не так плохо. Во всяком случае, мне на шею такую штучку не повесят.

— В соседнем государстве измененная клятва? В том, что граничит с моими землями?

Я потянулась к большой тарелке с кашей и мясом. Еда давно остыла, и есть не очень-то хотелось. Но мне еще Илюшу кормить, поэтому перекусить было нужно. Хотя тут столько положили, что на пару голодных мужиков хватило бы.

— Да.

Значит, сбегать в него будет не лучшей идеей.

— Я пойду, Ваша светлость, — Тирхан поднялся. — Староват я для таких потрясений. Мне нужно отдохнуть. Да и Вам стоит вернуться в шатер, Ваши люди волнуются.

— Идите, — я улыбнулась и посмотрела в его тарелку. Он предсказуемо даже не притронулся к еде. — Я чуть позже пойду. Хороших снов.

Волк тихонечко заскулил, а затем отчетливо раздалась рулада его голодного желудка.

Интересно, если я выкину еду в кустах, это будет считаться помощью или нет?

Настька, о чем ты думаешь?

Или приказать, чтобы ее выкинули?

Ага, а если человек умрет?

Риск дело благородное или не очень?

— Аррияш, мне нужно в кусты.

Я поднялась и взяла обе тарелки. Мужчина как раз стоял неподалеку от меня, наблюдал, охранял…

У нас была договоренность о том, что в кустики мы ходим с солдатами. То есть они стоят рядом, но не подглядывают.

— Витраш, Хартан, проводите Ее светлость.

— Слушаюсь! — хором отчеканили солдаты.

Арлис Фолк скривился, но промолчал. Я его видела очень хорошо, он стоял намного ближе к костру, чем Аррияш. Но мне на его недовольство было плевать. Он уже удружил… Впрочем, если бы не эта остановка, спасли бы мы ворону?

Я все-таки выкинула кашу и хлеб в соседних кустах. Меня не покидала мысль, что человек может быть осужден невинно. Я вообще против таких казней, если они не относятся к маньякам и педофилам.

Что этот несчастный натворил? Покусился на короля? По мне, если приговорил к смерти — значит, казни, а не продлевай агонию. Мало ли, какой там правитель. Может, он самодур и маньяк, и убить его было благом для всего королевства?

Впрочем, вряд ли я узнаю правду. А потому не стоит ни жалеть, ни вникать.