(не)жена для бандита (СИ)

— Рад вас видеть! — Вильданов протягивает руку и выражает такую искреннюю радость от встречи, на какую способен не каждый тамада. Он буквально светится от довольства, изнутри его распирает настоящее, неподдельное гостеприимство.

Дамир Рустамович зеркально отражает его настроение, с усердием жмет протянутую ладонь, отпускает шуточку по поводу внешнего вида своего заклятого друга, намекая на то, что тот из стройного кузнечика стал довольно внушительным боровом, и Вильданов в шутку грозит указательным пальцем.

Мы втроем садимся за большой круглый стол в закрытом зале самого большого ресторана нашего города. Снаружи и внутри работает охрана из наших людей и людей конкурентов, мимо не прошмыгнет даже мышь. Замечаю, что возле Вильданова поставлен еще один стул, организовано место со столовыми приборами. Однако оно все еще пустует.

Дамир Рустамович поддерживает светскую беседу с Вильдановым, шутит и улыбается, однако глаза его холодны и темны, как озерный лед в декабре. Я принимаю самое отдаленное участие в беседе, мысленно отсчитывая минуты, когда же мы перейдем к самому главному — теме нашей встречи.

Наконец, после первой чашки неизменного для переговоров кофе это происходит. По крайней мере, я думаю, что происходит…

— Дамир, хочу обсудить положение дел со строительством в вашем городе, — говорит Вильданов и бросает быстрый взгляд на меня, а после смотрит внимательно и деланно — невинно на дядю. — Ты знаешь, мы стараемся, чтобы интересы не пересекались в бизнесе.

Дядя кивает с важным видом: конечно, ведь каждый из них так стоит за свои интересы, за свое дело, что даже на пушечный выстрел не подпустит в свою сферу никого!

— Однако в этот раз я думаю, что знаю, что нам нужно сделать.

— И что же?

— Тендер не сможет выиграть ни ваша компания, ни наша. Это ответ администрации, который я получил, когда обратился в министерство. А потому у меня возникло предложение, одно очень и очень хорошее предложение!

Вильданов берет многозначительную паузу, пока официанты в две руки расставляют закуски, заказанные скорее для того, чтобы создать антураж приятельской беседы — никто к ним и не притронется. Эта заминка только распаляет интерес, я и сам ведусь на этот прием хитрого главы клана, у которого даже глаза заблестели в предвкушении того, какую новость он сейчас скажет.

— Но к нему мы перейдем чуть позже, — вдруг меняет ход беседы Вильданов. Еле сдерживаю вздох разочарования от этой перемены. Лицо его мрачнеет при следующих словах: — Знаю, что сегодня ночью на заброшенном карьере запланирована встреча…Ваших и наших людей…

Я киваю, потому что в это время Вильданов смотрит только на меня, зная, что темные дела нашей компании полностью лежат на мне, как на основном исполнителе. Мы понимаем друг друга: если парни ни до чего не договорятся, то будет настоящая резня, место выбрано не случайно — заброшенное, отдаленное от города, и туда не скоро приедет ни полиция, ни подкрепление от других бойцов.

У этой встречи будет только два варианта: либо все парни останутся там, в этом самом карьере, либо будет назначена еще одна, более масштабная, широкая встреча, но уже совсем другим составом и с другим оружием…

Видимо, кровавые варианты не нравятся Вильданову, или под замес попал кто-то, кого ему нужно сохранить живым и здоровым любой ценой, если он заводит сейчас об этом разговор после того, как сделал наживку темой о делах в бизнесе…

— Считаю, что ее нужно отменить, — говорит он.

— Это дела парней, они никак не связаны с нами, — отвечает безразлично Дамир Рустамович.

Вильданов улыбается — его губы тянутся в неестественной тонкой улыбке. Он подмигивает мне и отвечает дяде.

— Конечно нет. Но вы же оба понимаете, что спустя время мы все равно соберемся за этим столом, в этом прекрасном ресторане, и будем говорить о делах… Но уже другим тоном… — угроза не слышна в голосе, но она осязаема. Дамир Рустамович щелкает пальцами.

— О чем речь. Можем пойти навстречу. Мы против драк, девяностые прошли, это нужно понимать, как бы ни пытались нам внушить тоску по ним средства массовой коммуникации. Тем более, что повод — фикция, выдуманный. Мальчики просто хотят померяться мускулами.

Вильданов, чтобы скрыть явное и огромное облегчение, откидывается на спинку кресла. Складывает пальцы в замок.

— Я рад, что мы услышали друг друга.

— Но ты же понимаешь, — подает голос дядя. — Что мальчишки на то и мальчишки, чтобы играть в пистолеты.

— О да, — Вильданов качает головой, в которой уже начинает пробиваться седина. — Прекрасно понимаю. И потому у меня есть деловое предложение.

Дядя едва заметно выдыхает, ему тоже хочется узнать, что хочет предложить Вильданов, и все эти пляски вокруг да около ему порядком надоели.

— Наши семьи уже давно живут в мире, — Вильданов понимает, что врет, и понимает это также и дядя. Мир, заключенный на словах десять лет назад, на самом деле является очень прозрачным перемирием, которое постоянно обрывается то тут, то там.