(не)жена для бандита (СИ)

София разворачивается и, ехидно усмехнувшись, ухитряется ущипнуть меня за зад.

— Фу, ты весь мокрый, — смеется она, когда я поворачиваюсь к ней, изображая зверское выражение лица. Сейчас это сделать немного проще — по щеке тянется косая линия шрама, которая осталась после операции — убрать ожоги за четыре месяца удалось не сразу, и несмотря на то, что врач в этой огромной клинике уверяет, что однажды пластика исправит все, мне в это слабо верится. Но ни меня, ни мою женщину несколько шершавых участков кожи на теле не пугают. Важнее всего то, что владелец этой кожи, этого тела, жив.

Как только я рычу на нее, она взвизгивает и несется прочь — пробегает напрямик по длинной веранде, чуть не налетев на ротанговый стул, заворачивает за угол, скользит между мандариновыми деревьями, кидая за спину опасливый взгляд — догоняю ее или нет? И, поняв, что я не отстаю, ускоряется с визгом. Такие игры у нас в порядке вещей, и хорошо, что соседей тут не много и они довольно далеко друг от друга, разделенные большими заборами и метрами собственного песчаного пляжа у моря, иначе бы кому-то пришло в голову подать в суд на меня за постоянные домогательства до этой чертовки.

Но пройти мимо и не дотронуться — не возможно. Она врослась в меня, вытряхнула всего наизнанку и пришила к себе сильными, стальными нитями. Она моя, полностью моя и я ни о чем не жалею. Не жалел тогда, когда вел переговоры со следственным комитетом, договариваясь о том, что сдам всю контору, всю семью, во главе с самым главным ее организатором в обмен на защиту и неприкосновенность.

Не жалел и тогда, когда снова менял выданные в РФ документы, не столько не доверяя машине справедливости, которая сразу же заработала на полную мощность, упрятав всех, кого я представил, в тюрьму, а сколько опасаясь нападения своих же бывших разозленных партнеров из семьи. Понятно, что обезглавленная рыба не будет жить долго, и контора развалилась, но всегда есть особенные случаи, которые нужно учесть — не хотел бы, чтобы какой-то залетный киллер решил бы отомстить за поруганную честь.

Для всех в стране, в той жизни, я мертв. И это самое лучшее решение, которое только могло появиться, потому что к той жизни, полной крови и лжи, я точно не хочу возвращаться.

По заслугам получили все. Только Камиллу я не тронул. Знаю, что после того, как прошли разбирательства, ее активы были разморожены, и она, как вдова, стала владелицей строительной компании, созданной на деньги двух семей. Думаю, это честный откуп. Между нами ничего никогда не было и не могло быть — она просто хотела сделать из фиктивного брака настоящий, и делала для этого все, что было в ее силах. Но мое сердце уже было отдано другой, и у нее ничего бы не получилось.

Теперь мы живем с моей женщиной только вдвоем на другом континенте, и я делаю все, чтобы наша жизнь была полна смысла, света и тепла.

Долгих два месяца шли разбирательства в России, нам пришлось сменить несколько мест жительства, бояться собственной тени, опасаясь, что за нами может кто-то прийти, но сейчас все в прошлом.

Никто и никогда не найдет нас здесь, в этом построенном для нас двоих…хотя нет…уже троих…раю…

— Эй, так не честно! — наконец, София понимает, что оказалась загнанной в ловушку — и вообще, с чего она решила, что может противостоять настоящему хищнику? — и смотрит на постель, потом на меня, потом снова на постель. Ставит руки в бока и прищуривается. — Ты заранее все спланировал, да?

— Да! — смеюсь и делаю резкий выпад, хватаю ее в охапку и валю в кровать, чтобы покрыть ее ключицы, ее бедра, ее щеки жгучими, распаляющими возбуждение, поцелуями. Она тут же откликается, разгорается, распаляется, пытается скорее стянуть мои шорты и свой купальник, чтобы слиться кожа к коже, щека к щеке. Языком выписывает умопомрачительные узоры, отзывающиеся внутри моего естества, и уже совсем не смеется, когда я проникаю внутрь, доставая практически до ее души. Стоны, которыми она сопровождает каждое мое действие, действуют сильнее, чем любой алкоголь, любое наркотическое вещество, любое влияние извне. И только она так может, только ей это дозволительно…

— О, Амиррр, — шепчет она.

— Тс-с-с, моя девочка, — устраиваю ее тело так, чтобы не давить на живот — все же там набирается силами мой наследник или наследница. — Не забывай, мы — София и Денис Давыдовы…

— О дааа, — выгибается она дугой так, как нравится мне и ей тоже. — Господи, как же я люблю тебя…

— Ну нет, — целую ее в сокровенное местечко за ухом. — Я люблю тебя больше.